На днях прокурор Чайка жаловался, что на западе плохо обходятся с российскими олигархами, задерживают «уважаемых людей». На эту тему, вышло очень показательное интервью сенатора Марко Рубио, где он прямо затронул тему будущего российских олигархов.
Стоит помнить, что Рубио не демократ, а достаточно влиятельный представитель Респубилканской партии, причем именно той части, с которой с переменным успехом воюет Трамп. Рубио без всякого политеса изложил воззрения республиканских ястребов в отношении РФ.
Так сказать специально для любителей интеграции в западный мир.
Ж.Н.: Госсекретарь США Рекс Тиллерсон заявил, что из-за войны в Украине не стоит ждать нормализации отношений с Россией. Значит ли это, что американская администрация воспринимает Россию как врага?
М.Р.: Я бы не сказал. Россияне — не наши враги. Но очевидно, что правительство Владимира Путина ведет себя враждебно во многих ситуациях и странах. Печально. Я считаю, что партнерство России и США было бы благом не только для наших двух стран, но и для всего мира. Но тот путь, который Владимир Путин выбрал для России, делает эту задачу трудно достижимой. Война против Украины, аннексия Крыма, до этого — война в Грузии: все это примеры поведения Владимира Путина, которые идут вразрез с тем, что мировое сообщество считает правильным, и, конечно, вразрез с тем, что США считают правильным. Да, мы должны постоянно сотрудничать с российским правительством из-за текущих политический реалий, но мы не должны сотрудничать в ущерб желанию россиян жить в свободном, плюралистическом, демократическом обществе, где уважаются права человека. И мы также не должны сотрудничать в ущерб народам Украины, Грузии и других стран, территориальная целостность которых нарушена.
Ж.Н.: До начала февраля 2018 года в Конгрессе будет представлен доклад о российских олигархах и российских чиновниках, которые вовлечены во внешнюю политику России. Каковы Ваши ожидания?
М.Р.: Мои ожидания подтвердятся, если этот доклад будет подготовлен надлежащим образом и будет содержать достоверную информацию. Мы давно знали, что Владимир Путин принял решение вернуть Россию на мировую карту как великую державу, как противовес США и действующему миропорядку. Сами по себе эти амбиции неплохие, но проблема в том, каким образом он решил добиваться этого внутри страны, а именно: поставив под контроль СМИ и промышленность.
Путин везде расставил лояльных себе людей, чьи доходы и жизни зависят от его желания позволить им стать бенефициарами правления. Думаю, что из этих докладов станет ясно, что есть группа приближенных олигархов, которые контролируют национальные богатства благодаря своим отношениям с Путиным. Они же, в свою очередь, являются его агентами влияния в мире, которых он использует в своих политических и финансовых целях.
Ж.Н.: А кто находится в зоне риска? Российские олигархи сильно нервничают по этому поводу.
М.Р.: Я бы сказал, что доклад будет говорить сам за себя. Давайте не опережать события и дождемся доклада. Достаточно будет сказать, что ряд людей нервничает, и они должны нервничать, потому что практически невозможно, чтобы человек был очень состоятельным и при это не преступил закон. Это очень сложно, если не невозможно, чтобы быть миллиардером или мультимиллионером в современной России без благословения, молчаливого согласия или поддержки Владимира Путина. Он решает, кто получит деньги. Это прямо пропорционально его возможностям держать этих людей под контролем, а именно: представлять его интересы, быть его агентом и не идти против системы, где он видит себя в качестве нового царя.
Ж.Н.: Каковы будут последствия будут для тех, чье имя будет упомянуто в этом докладе?
М.Р.: Последствия, я думаю, для них в США будут таковы: въезд в США будет запрещен, и доступ к финансовым активам может быть либо ограничен, либо заблокирован. Посмотрим, как будет реагировать остальной мир.
Ж.Н.: Имя президента США Дональда Трампа постоянно появляется в СМИ в связи с расследованиями о его связях с Россией. Какими могут быть политические последствия для американского президента по итогам этих расследований?
М.Р.: Что отличает нас от правительства Путина? У нас есть система сдержек и противовесов, и у нас верховенство закона. Да, сейчас озвучен целый ряд подозрений и обвинений, и все это расследуется профессиональными следователями, которые будут принимать решения, основываясь на фактах. Если что-то будет выявлено, посмотрим, куда это приведет. Те люди, которым будут предъявлены обвинения, могут себя защитить и доказать свою невиновность. На администрации лежит бремя доказательства вины. Но то, что совершенно очевидно — это факт вмешательства Путина в американские выборы даже не с целью оказать поддержку одному из кандидатов в ущерб другому. С моей точки зрения, его целью была дестабилизация ситуации.
Это было ответом на протесты в России в 2009—2011 годах против Путина и коррупции и последующие антикоррупционные митинги уже в новом десятилетии. Ведь он считает, что за всем этим стоят США. И во многом вмешательство в американские выборы — это месть за эти протесты в России. Он хотел внести нестабильность в республиканскую партию США, чтобы получить аргумент для продвижения тезиса среди россиян и во всем мире о том, что Америка не имеет права читать кому-либо лекции о демократии, так как их собственная демократия не идеальна. В принципе, я с этим не спорю: да, мы не идеальны, но наше отличие в том, что мы — свободное общество и открыто обсуждаем недостатки, а не транслируем некую унифицированную точку зрения через подконтрольные медиа, которые лояльны одному человеку и одному режиму.
Ж.Н.: Но я говорю конкретно об этих расследованиях: если будет доказано, что у Трампа были связи с Россией, то как это скажется на его политической карьере? Насколько высок риск импичмента?
М.Р.: Ну, все в процессе. Но мы очень далеки. Я имею в виду такие слова, как «импичмент». Мы даже не приблизились к этому. Сейчас проводится расследование, и оно либо ничем не закончится, либо всплывут отдельные имена. Уже сейчас обнародованы некоторые обвинения, но, в конце концов, это вовсе не обязательно доказывает, что президент сделал что-то не так. Я не хочу выносить какие-либо суждения заранее. Но у меня есть доверие к тем людям, которые проводят это расследование. Правдивые факты будут представлены в суде. Это касается отдельных людей, которым уже предъявлены обвинения или будут предъявлены в будущем. Избиратели получат информацию относительно тех, кто занимает выборные должности. Любые спекуляции до обнародования результатов будут бесчестными в отношении обвиняемых и будут создавать излишнюю шумиху. Важно, что у нас есть процедура, и результатом этой процедуры станет представление фактов. Станет известна правда, и наша судебная система и избиратели могут принимать решения, основываясь на этом.
Ж.Н.: По вашему мнению, насколько велико было влияние России на президентские выборы в США?
М.Р.: Не думаю, что это повлияло на результат. Но мы должны отдавать себе отчет, что правительства иностранных государств пытались использовать — вполне имеющие право на существование — противоречия в американском обществе с целью посеять хаос. Конечной целью Владимира Путина, в моем понимании, была не победа одного из кандидатов, хотя он лично мог симпатизировать одному из них. Конечной целью был подрыв доверия к следующему президенту США. Я также полагаю, что Путин хотел сыграть на существующих в американском обществе противоречиях, чтобы заставить нас пройти через то, через что мы проходим сейчас: расследования, разговоры об импичменте, поляризующие общество дискуссии и так далее — все это дестабилизирует ситуацию.
И это повторяется не только в случае с выборами в США. Мы наблюдали такое вмешательство во Франции, в Германии, Черногории, совсем недавно — в Болгарии, и, возможно, мы увидим это в Мексике. Это такая разновидность концепции гибридной войны, которую Путин применяет и чему он научился еще во времена своей службы в КГБ. И такая же пропаганда времен Холодной войны. Правда, тогда еще не существовало Интернета, Твиттера и Фэйсбука.
Ж.Н.: Вы говорите о пропаганде. Согласно докладу, Россия сыграла определенную роль в президентской кампании в США. Теперь канал RT America признан иностранным агентом и лишен аккредитации в Конгрессе США. Вы поддерживаете эти решения?
М.Р.: Да, я поддерживаю, потому что этот канал не является объективным источником информации, так как подконтролен правительству другой страны. Но я пойду дальше и скажу, что почти все СМИ в России подконтрольны государству. Тот урок, который Путин вынес из периода 1999—2001 годов, заключается в том, что медиа должны быть подконтрольны. Он не мог позволить существовать тем СМИ, которые были критически были настроены по отношению к нему — вот он этого и добился. Он понимает, что информация — это ценность.
И то, что мы сейчас наблюдаем в России, то, что сейчас происходит с общественным мнением россиян — это все результат того, что их кормят лживой информацией. Любой, кто выступает против режима Путина, автоматически зачисляется в число аутсайдеров — чужаков, исповедующих иные ценности, чем остальная страна. Нет пространства для несогласных.
Они лгут, говоря, что в Украине нет подразделений российской регулярной армии, в то время как военное присутствие России совершенно очевидно. Они лгут о происходящем в Сирии и о роли, которую играют США. Когда большинство жителей страны имеют доступ только к информации, которая транслируется провластными каналами, то для них вовсе не обязательно, чтобы она была достоверной. У большинства нет доступа к альтернативным источникам информации. Кстати, я не считаю совпадением тот факт, что в последних антикоррупционных протестах в России принимала участие молодежь — те, кто получают информацию в Интернете, а не от пропагандистских госканалов.
Нет сомнений RT — это агент влияния. У США есть телеканалы и радиостанции за рубежом, но мы не отрицаем, что они из себя представляют. «Голос Америки», «Радио Свободная Европа», вещание на Кубу — мы признаем, что при помощи этих СМИ американская администрация распространяет информацию, которую считает правдивой. А Путин делает вид, что телеканал RT — это объективный источник информации. Но он таковым не является. RT — это инструмент пропаганды российской разведки, и, в конечном счете, путинского правительства.Image may contain: one or more people
Ж.Н.: Пентагону выделят беспрецедентный бюджет на противодейстие российской агрессии — 4,6 миллиарда додларов. В этом бюджете предусмотрены и поставки оборонительных летальных вооружений Украине. Вы поддерживаете эту инициативу?
М.Р.: Да, я поддерживаю это. И один из тех, кто поймет, эту концепцию очень хорошо — это Владимир Путин, который не раз говорил о необходимости баланса сил. Но то, что происходит сейчас — дисбаланс. Ведь что происходит, если у двух соседних стран есть военный дисбаланс, и одна из них считает, что может одержать победу в вооруженном конфликте? Это приглашение к агрессии. И с нашей точки зрения, у наших союзников в Украине, Европе и во всем мире должен быть определенный уровень для поддержания этого баланса, так как слабость приводит к агрессии и просчетам. Мы хотим поддержать наших союзников, чтобы был некий стратегический баланс сил, цель которого — предотвратить ,а не спровоцировать войну.
Ж.Н.: Вы пристально следите за Латинской Америкой, в особенности за ситуацией в Венесуэле. Россия недавно согласилась реструктуризировать долг Венесуэлы. Какова роль России в латинской Америке, в частности, в Венесуэле?
М.Р.: Думаю, что в конечном счете возможности Путина распространять свое влияние весьма ограничены. Это похоже больше на вспышку, чем на долговременное воздействие. В случае с Венесуэлой — в особенности. Они должны России или российским госкорпорациям, но у них нет денег, чтобы расплатиться. То есть Венесуэла хотела реструктуризировать долг, и они в качестве залога этому долгу использовали ресурсы, которые принадлежат народу Венесуэлы. Думаю, российские госкорпорации хотят возврата долгов. и они надеются, что будущее правительство расплатится. В моем понимании, они уже так много инвестировали в отношения с нынешними венесуэльскими властями, что уходить от этого для них не имеет смысла. Да, они помогают режиму Мадуро, но недостаточно, чтобы спасти его. Более того, Куба и Никарагуа — это еще две страны, где путинское правительство пытается играть какую-то роль, заключая там договоры о размещении там своих баз и так далее. Мы в курсе этого присутствия. Мы действительно считаем, что они пытаются как-то использовать этот рычаг против нас. Но мы не особо этим обеспокоены.
Ж.Н.: Президент Трамп представил проект масштабной налоговой реформы, которой не было с 80-х годов, и на официальном уровне признал Иерусалим столицей Израиля. Каково Ваше отношение к этим двум решениям президента.
М.Р.: Да, я поддерживаю налоговую реформу. У нас будет открытая дискуссия об этой реформе. В диктаторских и авторитарных политических системах такие решения принимаются в закрытом режиме. Вам просто сообщают о результате, не спрашивая Вашего мнения. В данном случае у нас есть шанс самим моделировать реформу, и это не будет нечто такое, что я поддерживаю на сто процентов. Но, если это приведет к улучшениям, я это поддержу.
Что касается Иерусалима, я считаю оскорбительным тот факт, что Израиль — это единственная страна, у которой нет права определить свою столицу, несмотря на то, что в течение долгого времени правительство Израиля располагается в этом городе. Евреи исторически связаны со святым городом. Я думаю, что Израиль с уважением относится к роли других религий — христианству и исламу — и продолжает демонстрировать приверженность этой политике. Я долго призывал к этому и всецело одобряю решение, которое в конце концов было принято.
Ж.Н.: Вы совместно работаете с Иванкой Трамп над инициативой о снижении налогов для работающих родителей с детьми. Насколько велико влияние Иванки на отца?
М.Р.: Я полагаю, что она является одним из важных приверженцев идеи, что семьи, где работают и воспитывают детей, сталкиваются с ростом расходов, и им должна быть оказан помощь. Если компания покупает оборудование, ей полагаются налоговые льготы. Но если семьи воспитывают детей, то налоговый кодекс это игнорирует. На самом деле я пытаюсь уравнять положение компаний и людей. Иванка очень поддерживает эту идею, и она тот человек, который заставил президента и белый дом позаботиться об этом, так как это не было пунктом его предвыборной программы. И она является очень важным союзником в этой борьбе.
Ж.Н.: Как в американском обществе относятся к тому, что члены семьи Трампа работают в Белом доме?
М.Р.: Ну, это что-то, чего мы не видели со времен администрации Кеннеди. Но в целом тут нет большого разброса во мнениях. Я думаю, что опросы общественного мнения в течение прошлой предвыборной кампании показали, что примерно половина поддерживает действующего президента, а вторая половина — нет. Это были очень напряженные выборы, и он, в конце концов, победил. И я бы сказал, что для критиков президента Трампа его родственники, работающие в Белом доме — далеко не самая важная претензия. Есть ряд других вещей, против которых выступают оппоненты Трампа. Что касается роли, которую играют члены семьи президента — его зять и его дочь, — то я уже сказал, что Иванка очень продуктивно работает, и Джаред Кушнер — тоже. И изо присутствие в администрации — не самая большая проблема для оппонентов Трампа. У них есть ряд других — более серьезных — претензий.
Ж.Н.: Сенатор Рубио, мой последний вопрос — личный. Вы внесли в Сенат законопроект о переименовании площади перед посольством России в США в «Немцов плаза» в честь моего отца. Почему Вы считаете это важным?
М.Р.: Есть два аспекта. Во-первых, я надеюсь, что рано или поздно — лучше как можно раньше — в России будет новое правительство, которое будет гордиться, что площадь носит это имя, а не воспринимать это как обиду. И второе: есть ряд вопросов, на которые расследование так и не дало ответов. Мы видели лиц, которые признаны виновными. Были ли они ими или нет? А как насчет того, почему это произошло? Кто совершил преступление — это один вопрос, мотивы совершения преступления — другой вопрос.
Это был видный политик, который на протяжении многих лет был членом правительства. Он был несогласен с тем курсом, которым шла страна при Владимире Путине, и это стоило ему жизни. И пока Путин будет оставаться у власти, мы ничего не узнаем об истинных мотивах убийства. В Кремле ведут себя так, будто ничего не произошло. Думаю, тут дело даже не в законах страны. Тут речь идет о ее душе. Какой сигнал посылается обществу, когда дают понять, что убийство политических оппонентов — это нормально? То есть речь тут идет не только о единичном убийстве. Это будет влиять на общество, которому в течение следующего десятилетия предстоит линять ряд важных решений.
P.S. Ну вы поняли. Речь идет не только о демонтаже политического режима в России. Речь идет о желании американцев заняться русской душой, чтобы у нас возлюбили Немцова, хотя бы посмертно.
В остальном же, Рубио особых открытий не делает, он просто излагает уже сложившуюся концепцию, где Россия заведомо виновата в нарушении поздневашингтонского мироустройства, которое вертится вокруг Вашингтона, который считает себя лучше России, потому что «у них разделение властей и они признают свои ошибки».
Особенно это смешно слышать после историй с Ираком и Ливией, но тем не менее, они в это верят. Чтобы не говорила Россия — это ложь. Чтобы ни делала Россия — это агрессия и шпионаж. США же делают все правильно, просто иногда «ошибаются». Когда RT распространяет пропаганду — это пропаганда. А когда «Радио Свобода» распространяет пропаганду, это распространение правдивой информации. Оцените глубину логических построений.
Чистейшая риторика времен Холодной войны, где коммунисты заполоняют, только вместо СССР в эту схему подставили Россию.
Ну и весьма характерный пассаж, что уже в среднесрочной перспективе, российскими денежными мешками за границей займутся вплотную. Отсюда и недавние заявления Титова, что надо бы договориться о возвращении капиталов в Россию за откуп. Те, кто поумнее, начинают понимать, что Керимов это первая ласточка, так что Чайку тут ждет еще несколько удивительных открытий. Поэтому начинают прощупывать каналы отхода, на случай, если за Керимовым последуют и другие «уважаемые» в узких кругах люди.
