Исторический феномен почти восьмидесятилетней давности, проявившийся на территории нашей страны, — Локотская республика. Феномен, который долгое время был скрыт грифами «секретно» и «совершенно секретно», и который сейчас продолжает предлагать во время знакомства с ним больше вопросов, нежели ответов.
Узнаем ли мы когда-либо по факту существования этого территориального образованию всю правду и сможем ли однозначно оценить те события? – вполне возможно, что нет, даже если учитывать сентенцию о том, что всё тайное становится явным. Но вместе с этим закрывать глаза на столь противоречивое явление как национальное самоуправление на оккупированных немецкой армией территориях тоже нельзя.
Итак, Локотская республика или, иначе, Локотское самоуправление. Что же это, и почему сама эта тема и, тем паче, её обсуждение в нашей стране долгое время были под запретом?
Сама Локотская республика начинает свою историю, судя по дошедшим до наших дней документальным свидетельствам, за несколько недель до того, как на территорию этих мест (тогда — территория Орловской области, а ныне – территории Брянской, Орловской и Курской областей) вступили немецкие оккупационные войска.
Административным центром самоуправления волею судьбы стал небольшой городок Локоть, до прихода немецких войск имевший статус посёлка. Почему именно Локоть? На этот вопрос многие историки дают следующие пояснения. Локоть и окрестности ещё с момента установления в России (СССР) советской власти считались, скажем так, не самыми лояльными этой же советской власти территориями.
В этих местах был достаточно большой процент лиц, которые именовали себя обиженными советской властью, что якобы и дало повод для начала антисоветского политического и военного строительства в Локте (местные жители привыкли склонять название) и на окрестных землях.
Именно этих «обиженных» и взял под своё крыло такой человек как Константин Воскобойник, обосновавшийся в местечке Локоть за 3 года до начала Великой Отечественной войны. Сам Воскобойник, если исходить из его официально опубликованной биографии, за 22 предвоенных года успел «отличиться» на самых разных поприщах. В годы Гражданской войны в России он был рядовым бойцом Красной Армии, был ранен, демобилизован, после чего оказался на секретарской должности одного из районных военных комиссариатов. Находясь на этой должности, 24-летний Константин Воскобойник (уроженец Киевской губернии) вдруг решил принять самое непосредственное участие в восстании против советской власти, вступив в ряды продолжавшей действовать партии эсеров. Дальнейшая судьба Воскобойника более чем туманна.
С одной стороны вполне можно взять на вооружение идею о том, что именно «обиженные советской властью» граждане и стали теми «кирпичиками», которые впоследствии сформировали целую республику на оккупированной немцами территории да ещё и с немыслимыми для оккупированных земель полномочиями местных властей. Но с другой стороны можно говорить, что, мягко говоря, обижались на советскую власть далеко не только в Локте.
Далеко не только Локоть прошёл через все тяжёлые этапы становления Советского государства с военным коммунизмом, продналогом, раскулачиванием и прочими «прелестями», ожидавшими крестьянство. Так почему же на подавляющем большинстве других территорий СССР (в частности, России), оккупированных немецкими войсками, не готовились с таким энтузиазмом к встрече захватнической армии, а в Локте готовились?
Так рьяно готовились под предводительством всё того же мечущегося от одних идей к другим товарища Воскобойника, что ещё до прихода немцев в Локте был сформирован институт самоуправления и отряд самообороны, причём деятельность отряда была направлена на точечные удары по оказавшимся в тяжелейшей ситуации формированиям Красной Армии. «Доблесть» отряда была примерно следующей: добивать раненых красноармейцев, собирать данные о возникающих очагах сопротивления и готовить их для передачи немецким войскам.
Сам посыл Воскобойника, очевидно, был следующим: придут немцы и увидят, как мы боролись с «советами», а это даст нам возможность заручиться поддержкой оккупационных сил. И этот посыл, как показывает история, сработал. Немецкое командование, узрев, что на оккупированной территории имеются лояльные Рейху формирования, решило эти формирования использовать в своих целях – продолжить формирование искусственной Локотской республики с одновременным наделением Воскобойника полномочиями её бургомистра. Сложилась такая небезынтересная ситуация, при которой Воскобойник и его искусство управления массами было очень нужно немцам, которые испытывали в тамошних местах большие проблемы в связи с партизанскими атаками, а сами немцы были нужны Воскобойнику, чтобы идти к своей цели. Какова была эта цель – главный исторический вопрос в отношении всей Локотской республики.
На этот счёт некоторые историки, используя некие параллели с антисоветскими активистами Западной Украины, говорят о том, что, дескать, Воскобойника и его соратников нельзя считать пособниками нацистов, так как они (Воскобойник сотоварищи) лишь использовали немецкую оккупацию для развития нового русского государства под прикрытием этой самой оккупации. Мол, не мог же Воскобойник начать воевать ещё и с немецкими частями – тогда бы всей его идеи о создании независимого русского государства пришёл конец. Но в этой связи вопрос: когда же у Воскобойника вдруг родилась идея такое государство выстраивать? Уж не в тот ли момент, когда он посетил с повинной здание ОГПУ в Москве?.. И почему, если Воскобойник такую идею вынашивал, то его политические взгляды менялись с поразительной регулярностью: от приверженности идеям большевизма до эсерских настроений, от эсерских настроений до «покаяния» перед чекистами, от «покаяния» ОГПУ до решения сотрудничать с оккупационными силами Рейха…
Исходя из такой переменчивости в настроениях и политических взглядах гражданина Воскобойника, вырисовывается примерно следующее кредо этого человека: сотрудничай с тем, кто сильнее в данный момент. Проявляла силу советская власть – Воскобойник свою «обиду» к ней держал так глубоко, что никто и не знал, что этот гражданин «обижен», а сам Воскобойник неплохо на эту власть работал; советская власть стала выдавливаться немецкими войсками – он быстро смекнул, что нужно переходить на сторону новой силы. Говоря простым языком, такая политика называется политикой приспособленчества, которая в так называемой Локотской республике была доведена до совершенства.
Очевидно, что и немцы прекрасно понимали, с кем имеют дело, но явно отметали от себя эти чёрные для них мысли, надеясь на то, что локотские формирование Воскобойника – это их надёжная опора в регионе. Воскобойник и его соратники умело подыгрывали… Надо признать, подыгрывали с охотой...
В течение достаточно короткого времени в Локте и окрестностях из сил самообороны была сформирована так называемая Русская освободительная народная армия (РОНА, не путать с власовской РОА). Именно РОНА, численность которой в 1943 году доходила до 20 тысяч человек, и представляла главный интерес для немецкой стороны, так как нацистские оккупационные силы получили возможность бороться с советским партизанским сопротивлением на Брянщине и Орловщине силами местных жителей. Именно силами РОНА проводились карательные операции против партизанских групп и лояльного партизанам населения. Действия РОНА всецело поощрялись немецкой стороной, что нередко выливалось в беспрецедентные ситуации на территории Локотского самоуправления.
Одна из таких ситуаций подтверждена историческими документами. Они содержат примечательный факт, когда местным волостным судом к смертной казни были приговорены двое немецких солдат, принявших участие в мародёрских акциях в одном из селений «республики». Оккупационные силы возмутились приговором, но сверху получили указание не препятствовать отправлению правосудия местным населением. Это повысило авторитет местных властей и одновременно показало, насколько была велика немецкая заинтересованность в антипартизанских действиях РОНА, а также то, насколько, скажем так, гибкими оказались положения о расах «сверхчеловеков» и «недочеловеков», разработанные в недрах Третьего Рейха.
Сами немцы всеми силами пестовали Локотскую республику и старались не вмешиваться в самоуправление по той простой причине, что в их идеологической работе было важно иметь, скажем так, позитивный образец оккупации. Мол, пусть в СССР и остальном мире увидят, что немецкие силы поддерживают становление демократических институтов на «освобождённых от Красной Армии» территориях Союза. Этот пропагандистский ход определённое время приносил плоды: некоторые партизанские отряды, теряя связь с центром, почти в полном составе переходили на сторону РОНА, что отражено в исторических документах, которые были приданы огласке лишь в последнее время.
Сегодня эти факты стараются использовать так называемые гиперлиберальные силы, заявляя, что если бы по всей территории СССР немецкой армии не оказывалось сопротивления, то Россия бы превратилась в процветающую демократическую державу сразу же после блицкрига. А так, мол, сами виноваты в миллионах смертей...
Такие, с позволения сказать, идеи не выдерживают никакой критики. Ведь одно дело – иметь небольшое лояльное нацистскому режиму территориальное образование подобное Локотской волости, которое существовало в виде агитационной вывески действий Рейха на Восточном фронте (затем в немецком тылу), и совсем другое дело – учитывать тезисы идеологов фашизма и нацизма о том, что Россия как государство вместе с большей частью её народов должна была прекратить своё существование. Интересно, что думали по этому поводу Воскобойник и его сменщик на посту обер-бургомистра Бронислав Каминский? Вероятнее всего, эти мысли они просто от себя отгоняли, рассчитывая, что их-то «благодарные» немецкие власти сохранят как главных «пророков» становления новой русской государственности.
Чтобы сохранили, локотские руководители (сначала Воскобойник, а затем и Каминский) решили экстраполировать идеологию Третьего Рейха на управляемую ими территорию. Стоит обратить внимание – сами, без упорного насаждения этой идеологии оккупационными властями. Проявили, так сказать «разумную инициативу» (это к вопросу о независимости Локотской республики).
Для экстраполяции понадобилось создание целой политической партии, главной идеологической подоплёкой существования которой помимо новых лозунгов типа «землю – крестьянам» были и следующие тезисы: «уничтожение пособников коммунистического строя», «уничтожение евреев», «уничтожение бывших сотрудников политотделов в Красной Армии». Примечательно, что согласно этим тезисам первым, кто подпадал под горячую руку новой власти, должен был стать сам Воскобойник. Ведь, как уже говорилось, он в своё работал в секретариате военного комиссариата Красной Армии, ходил на поклон к работникам ОГПУ, да и по поводу его этнической принадлежности существовали и продолжают существовать вопросы.
Однако сам Воскобойник жертвой партийной программы по понятным причинам не стал, зато этими жертвами стали около 250 евреев Локотской волости, расстрелянные местной полицией, и более двух тысяч русских (при Воскобойнике), так или иначе поддерживающих партизанское движение. Многие из них были заживо сожжены в своих же домах. Жестокость расправы отмечалась в донесениях немецкого командования в Берлин, что послужило поводом для ещё большего расширения полномочий властей Локотской республики. Это лишний раз показывает истинные мотивы Воскобойника, Каминского и их главных соратников.
Но сколько верёвочке не виться… Первым был уничтожен Воскобойник. Его убили партизаны в январе 1942 года. Все властные полномочия перешли к его, как сейчас модно говорить, преемнику Брониславу Каминскому. Локотская республика стала окончательно превращаться в полицейское государство, на территории которого могла проповедоваться только одна идея – идея пособничества Рейху и сведения счётов с противниками Рейха. В архивах сохранились отчёты самого Каминского, которые раскрывают масштабы карательных и «упреждающих» операций – операций по «настройке» местного населения на большую лояльность по отношению к оккупационным силам.
В отчётах есть сведения о том, что в ходе только одной из таких операций силами местной полиции у жителей нескольких деревень было отобрано до 100 голов скота, несколько возов с сеном, одеждой, продуктами питания. 40 человек были расстреляны с формулировкой: «за пособничество партизанским отрядам» без суда и следствия. При этом сами же местные жители говорят о том, что формулировка «за пособничество партизанам» использовалась Каминским всякий раз, когда его полиции и армии требовались продукты питания. Если люди пытались защищать своё имущество – их просто уничтожали физически…
Всего за время существования Локотского самоуправления в Германию на работы было угнано более 30 тысяч человек местного населения, около 12000 человек казнено, полностью разграблено и сожжено 8 деревень. Это говорит о реальной работе локотской судебной системы того времени, точнее о том, что эта система была не более чем вывеской для удобной пропаганды оккупационными силами.
Когда к Локотской республике в 1943 году стали подходить отряды Красной Армии, произошло то, что обычно происходит с группами приспособленцев – многие быстро смекнули, что пора завязывать с играми в республику Каминского и переходить на сторону наступавших. Бойцы Локотской республики, которые ещё вчера уничтожали партизанских подпольщиков, стали сдаваться этим же партизанам вместе с оружейными обозами. Сам Каминский с оставшимися в его распоряжении частями РОНА и несколькими тысячами представителей лояльного населения был переведён из Локотской волости в тыл немецкой армии – в Белоруссию (местечко Лепель), где Локотская республика испытала реинкарнацию и превратилась в республику Лепельскую. Местные жители рассказывают, что так называемые «народники» Каминского вели себя ничуть не гуманнее, а порой и гораздо более жестоко, чем немецкие оккупанты.
Отряды Каминского немцы продолжили использовать для проведения карательных операций, а самого Каминского (к тому времени кавалера нескольких наград Рейха) произвели в звание ваффен-бригадефюррера СС, что соответствует отечественному варианту звания генерал-майор. РОНА участвовала в подавлении Словацкого восстания, Варшавского восстания, «зачистке» партизанских районов Белоруссии.
Дни Каминского были сочтены в августе 1944 года, когда немцы вдруг получили информацию о том, что Каминский в 1940 году был завербован НКВД города Шадринск во время работы в одной из технологических бригад. Само слово «завербован» здесь употреблять не совсем уместно, ведь работа в так называемых «шарашках» в те времена сама собой подразумевала определённые соглашения с чекистами, но… А Каминский именно в «шарашке» Шадринска в своё время и работал. Немцы, получив такую информацию о Каминском, быстро забыли о его персональных заслугах перед Третьим Рейхом, и инсценировали нападение на Бронислава Каминского польского партизанского отряда. На самом деле Каминского расстреляли в Вартеланде (Западная Польша) как агента советских спецслужб, но бойцам РОНА сообщили именно о нападении на их командира поляков, что привело ещё к большей озлобленности по отношении к польскому населению.
Со смертью Каминского закончилась история Локотской республики, которая «переезжала» с место на место, пытаясь получить убежище в Рейхе от наступавшей Красной Армии. Большинство бойцов РОНА растворились в Германии, и, что немаловажно, сумели уйти от возмездия. Есть данные, что несколько сотен «локотцев-народников» вернулось на территорию СССР, но под видом освобождённых узников концентрационных лагерей и угнанных на работы в Германию мирных жителей. Послевоенная суматоха не смогла позволить выявить всех тех, кто, называя себя строителями русского государства, принимал участия в казнях мирных жителей, пособничал оккупационным войскам и противостоял войскам Красной Армии.
Была ли Локотская республика республикой в полном смысле этого слова, и культивировались ли в ней демократические идеи, как это сегодня пытаются представить некоторые исследователи истории? Безусловно, нет. Это территориальное образование было ничем иным как примером отправления политики приспособленчества, которую избрали в качестве своей главной жизненной идеи несколько достаточно активных жителей района.
Одно только то, что идеи Воскобойника и Каминского нашли поддержку лишь на относительно небольшом оккупированном пространстве, говорит о чуждости этих идей основной массе советских граждан, оказавшихся под властью немецких войск. При этом все «благие» идеи локотских руководителей о развитии сельского хозяйства и промышленности, выстраивании судебной, образовательной и других систем – есть банальная ширма реальных целей – спасение своих пятых точек.
А вся эта внешняя благость перечёркивается расстрелянными, сожжёнными и покалеченными людьми, не пожелавшими иди на поводу у приспособленцев и коллаборационистов.
Протокол судебного заседания Военной коллегии Верховного суда СССР по делу военнослужащих бригады РОНА
30-31 декабря 1946, Москва
Совершенно секретно Отп. 2 экз.
Протокол закрытого судебного заседания Военной коллегии Верхсуда СССР
Судебное следствие
Председательствующий оглашает обвинительное заключение и определение подготовительного заседания Военной коллегии по делу МОСИНА и других, разъясняет подсудимым сущность предъявленных им обвинений и спрашивает их: понятны ли предъявленные им обвинения, признают ли они себя виновными и подтверждают ли свои показания, данные в процессе предварительного следствия?
- Подсудимый МОСИН — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным признаю себя и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.
- Подсудимый ВАСЮКОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю, за исключением того, что я не дезертировал из партизанского отряда и, что не добровольно поступил на службу к немцам, а под страхом расстрела. Показания, данные в процессе предварительного следствия, в основном подтверждаю.
- Подсудимый ФРОЛОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и свои показания, данные в процессе предварительного следствия, подтверждаю.
- Подсудимый МИХЕЕВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.
- Подсудимый ШАВЫКИН — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю и полностью подтверждаю свои показания, данные в процессе предварительного следствия.
- Подсудимый ЗАХАРЦОВ — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновным себя признаю. Свои показания, данные в процессе предварительного следствия, подтверждаю.
- Подсудимая ХОЛОДКОВА — Предъявленное мне обвинение понятно. Виновной себя признаю. Одновременно уточняю, что я вступила в антисоветскую организацию, именуемую «Национал-социалистическая трудовая партия России»1не в 1942 году, как указано в обвинительном заключении, а в 1944 году. Свои показания, данные в процессе предварительного следствия, я в основном подтверждаю.
- Подсудимая ВАСЮКОВА — предъявленное мне обвинение понятно. Виновной себя признаю и свои показания подтверждаю.
Допрос подсудимого МОСИНА
По существу предъявленного обвинения подсудимый МОСИН показал и на вопросы суда ответил:
«В 1930 г. у меня были право-оппозиционные уклоны. Я не был согласен с политикой партии и советского правительства по вопросам коллективизации сельского хозяйства и ликвидации кулачества как класса. Я считал, что в тот период времени не было еще технической базы в СССР для строительства коллективного хозяйства. Кроме того, международная обстановка того времени укрепляла у меня эти взгляды. В обвинительном заключении указано о том, что я, встав на позиции правых, среди своего окружения высказывал антисоветские взгляды. Это не отвечает действительности, так как о своем несогласии с политикой партии по этому вопросу я ни с кем не делился, а тем более никогда не выступал.
Кратко о своих преступлениях. 10 августа 1941 г. я был призван в Красную Армию и зачислен в строительный батальон. Немецкие танки так быстро подошли, что нас распустили. Я уничтожил свой партийный билет, а также воинский билет, ушел в гор. Орел, по месту жительства своей семьи. Некоторое время не работал, так как был болен, а затем пошел в Локоть и зарегистрировался как гражданин. При этом попросил дать мне работу. Мне сказали зайти на следующий день. Обер-бургомистр Локотского уездного самоуправления ВОСКОБОИНИК2 и его заместитель КАМИНСКИЙ после установления моей личности дали мне работу. При этом я им говорил, что в прошлом являлся членом ВКП(б). В обвинительном заключении указано, что я являлся заместителем обер-бургомистра. Это не совсем так. Заместителем ВОСКОБОЙНИКА являлся КАМИНСКИЙ. Я же был заместителем КАМИНСКОГО.
После того, как уездное Локотское самоуправление было преобразовано в окружное самоуправление, я был назначен начальником отдела агитации и пропаганды и одновременно ответственным редактором газеты „Голос народа". Как начальник отдела агитации и пропаганды и как ответственный редактор фашистской газеты „Голос народа" я написал две статьи в газету, из коих одна исключительно антисоветского содержания. Составил обращение к населению Брасовского района, в котором призывал население к борьбе против партизан. Мое обращение было вызвано тем, что партизаны убили обер-бургомистра Локотского окружного самоуправления ВОСКОБОЙНИКА. В обращении я писал, что партизаны нарушили наш мирный труд, что они выступают против новой власти и т. д. Призывал население к вооруженной борьбе. Кроме того, я же занимался корректировкой антисоветских листовок.
Инициаторами создания антисоветской организации, именуемой „Национал-социалистическая трудовая партия России" (НСТПР) являлись: ВОСКОБОИНИК, КАМИНСКИЙ, ИВАНИН и я. Данная антисоветская организация фактически была создана в ноябре 1941 г., юридически же она оформилась в 1943 г. Был создан центральный оргкомитет этой организации и при моем непосредственном участии были разработаны программа, устав и манифест, а также я лично принимал участие в создании областных, районных и низовых организаций „НСТПР".
Основной задачей „НСТПР" являлось: путем вооруженной борьбы уничтожение советского государства и создание нового демократического государства при содействии немецких штыков, СССР я лично не считал и не считаю демократическим государством, где господствует диктатура одной — большевистской партии. А почему не может бытьу нас других партий? Мы же имели в виду построить новое демократическое государство на основе мелкой частной собственности. Мы хотели использовать немецкие штыки для уничтожения советской власти в России и установления демократического государства, а затем изгнать и немцев из России. Лично меня не устраивала советская система. В данное время по этому поводу мне говорить нечего, так как я оторван от внешнего мира.
В 1942 г., в связи с активизацией партизан, я помог КАМИНСКОМУ в создании вооруженных отрядов для борьбы с партизанами, в формировании бригады „Русской освободительной народной армии" (РОНА). Бригада РОНА была создана для борьбы против советских партизан. Было проведено несколько карательных экспедиций против советских партизан. Сам лично я дважды принимал участие в таких экспедициях. Участвовал в перестрелках с партизанами.
4 раза я назначался председателем военно-полевого суда по рассмотрению дел в отношении партизан и лиц, связанных с ними. Дважды выносил приговоры к смертной казни. При моем участии были приговорены к смертной казни 13 или 14 партизан. Приговоры в отношении их были приведены в исполнение. Вообще же военно-полевым судом было приговорено к повешению и расстрелу более 200 советских граждан. В обвинительном заключении указано, что под моим председательством было приговорено к смертной казни через повешение 20 партизан, в числе повешенных: врач НЕЗЫМАЕВ и др. Не с целью смягчения своей вины, но утверждаю, что данная цифра не отвечает действительности. Мною приговорено лишь 13-14 партизан к смертной казни. К моему делу, как вещественное доказательство, приобщена вырезка из газеты, где опубликован приговор военно-полевого суда с моим участием. Я не участвовал в данном судебном заседании, но так как был назначен приказом для участия в этом суде, так меня и поместили в газете, хотя фактически вместо меня присутствовало другое лицо.
О том, что в марте 1943 г. за покушение на меня было расстреляно в качестве заложников 40 советских граждан, я узнал лишь из газет и в этом расстреле никакого участия не принимал.
Лично я приговоры в отношении осужденных к расстрелу партизан не приводил в исполнение, но один раз присутствовал при расстреле 3-х партизан-связистов и нескольких партизан за сожжение деревни. Почему партизаны сожгли деревню, я не знаю, так как эта деревня никакой опасности для партизан не таила в себе.
В 1944 г. мы выехали в Германию в отдел кадров РОА. Произошло слияние РОНА и РОА. Я выехал в Берлин в распоряжение главного штаба ВЛАСОВА, где был назначен уполномоченным РОА по оказанию материальной помощи лицам, бежавшим из СССР. Данной должности фактически я не исполнял, так как уже началась эвакуация из Восточной Пруссии. Находясь в ставке ВЛАСОВА, я с последним не встречался, хотя и видел его. Я лично имел беседы с ТРУХИНЫМ и МАЛЫШКИНЫМ.
Я лично был награжден немецкими властями четырьмя медалями. О всех, рядом сидящих со мной на скамье подсудимых, я могу только сказать, что они были замечательными работниками в самоуправлении. Подсудимый ВАСЮКОВ в начале работал в отряде „народной милиции", а затем в отделе агитации и пропаганды.
Вот все, что я хотел сказать о своих преступлениях, в которых и не раскаиваюсь».
Допрос подсудимого ФРОЛОВА
По существу предъявленного обвинения подсудимый ФРОЛОВ показал и на вопросы суда ответил:
«В начале Великой Отечественной войны я командовал полком и был пленен немцами. Будучи в лагере военнопленных, я изменил своей Родине и перешел на службу к немцам. Вступил в антисоветскую организацию „НСТПР". Задачи этой антисоветской организации мне были известны. В начале 1943 г. со мною дважды имел разговор пропагандист изменника Родине ВЛАСОВА по вопросу направления меня на должность начальника строевого отделения штаба бригады РОНА. Я дал свое согласие работать в этой должности. Как начальник строевого отделения РОНА я разработал дисциплинарный устав РОНА, план боевой подготовки слушателей офицерской школы и рядового состава бригады. По этому поводу в обвинительном заключении записано совершенно правильно.
Далее в обвинительном заключении указано, что я в июне 1943 г. вместе с начальником штаба бригады РОНА ШАВЫКИНЫМ руководил операцией против партизан в районе с. Коломна Брасовского района Брянской области. Это не совсем так. Уточняю, что данной операцией руководил командир 5-го полка ТУРЛАКОВ, я же лишь проверял эту операцию. Партизанский отряд разгромлен не был. Партизаны ушли.
В период дислокации бригады РОНА на территории Лепельского округа я принимал участие в разработке оперативного плана бригады в 1600 человек по разгрому партизан. План был приведен в жизнь. Сколько было всего убито и ранено партизан, трудно сказать, бригада же потеряла 15 человек убитых и 20 человек раненых. Захвачено было у партизан несколько винтовок. Примерно 7 августа 1944 г., когда мы были на марше, меня вызвал к себе КАМИНСКИЙ и приказал мне принять командование сводным полком РОНА, направляющимся на операцию в район Варшавы. Я принял это командование и мой полк, насчитывающий около 1600 человек, принимал вместе с немцами участие в подавлении Варшавского восстания. Полк имел на вооружении 4 миномета, 7 пушек и другое вооружение. Мы принимали участие в разрушении юго-западной части пригорода Варшавы. В этот период времени КАМИНСКИЙ ушел в ставку немцев и оттуда не вернулся, по-видимому, был убит. В этот период времени бойцы полка РОНА не хотели участвовать в данной операции, а поэтому для того, чтобы заинтересовать, был издан приказ КАМИНСКИМ, в котором разрешалось бойцам во время операции заняться приобретением ценностей.
После слияния РОНА с РОА я был назначен врид начальника оперативного отделения штаба дивизии. Участвовал в разработке устава РОА и плана боевой подготовки личного состава дивизии. С марта 1945 г. я работал преподавателем тактики офицерской школы при штабе РОА. Начальником школы был МИАНДРОВ.
За свою службу немцам я получал 105 марок. Немецкий майор получал, после вычетов семье, 505 марок. Был награжден одним железным крестом и 3 медалями. Второй железный крест я обнародовал и носил его, но им награжден не был.
РОНА и РОА находились на полном содержании у немцев: их вооружение, их боеприпасы и их продовольствие и обмундирование».
Допрос подсудимого МИХЕЕВА
По существу предъявленного обвинения подсудимый МИХЕЕВ показал и на вопросы суда ответил:
«По антисоветской деятельности я был связан с ВОСКОБОЙНИКОМ, КАМИНСКИМ, а затем с МОСИНЫМ и др. ВОСКОБОЙНИК был убит, его место занял КАМИНСКИЙ. Заместителем КАМИНСКОГО работал МОСИН. Впервые МОСИНА я встретил у ВОСКОБОИНИКА. МОСИН тогда сказал мне, что он прибыл в Локоть как военнопленный и будет работать. Через некоторое время МОСИН занял видное положение в самоуправлении и к нему относились с доверием, как к пострадавшему от советской власти, о чем в пос. Локоть было всем известно. Лично МОСИН меня не вербовал в „НСТПР". Завербовал меня КАМИНСКИЙ в начале 1942г.а при следующих обстоятельствах. Будучи вызван им по долгу службы, так как я в тот период времени работал начальником лесного отдела Локотского окружного самоуправления, КАМИНСКИЙ в веселом настроении сказал мне, что в будущем Локоть будет большой город, а он займет высокое положение в нем. При этом рассказал мне о целях и задачах антисоветской организации „НСТПР" и сказал, что все члены этой партии будут получать соответствующие портфели, а кто против, тот будет угнан в Германию. Я дал согласие на вступление в организацию. После этого КАМИНСКИЙ дал мне анкеты на вступление в организацию, которые я передал двум лесничим и ныне подсудимой ХОЛОДКОВОЙ. Анкеты они должны были заполнить и через ХОЛОДКОВУ передать лично МОСИНУ
С манифестом „НСТПР" я был полностью согласен. Как старший лесничий, я возглавил группу лесничих, записавшихся в партию. Снабжал их антисоветской литературой.
КАМИНСКИМ и начальником полиции ИВАНИНЫМ была спущена на места инструкция по борьбе с партизанами. Данную инструкцию я в свою очередь переписал и спустил ее подчиненным мне объездчикам, лесничим и лесникам. Хочу добавить при этом, что только 10% леса принадлежало нам, а остальные 90% контролировались партизанами.
В 1943 г. я был назначен членом комиссии по эвакуации имущества в тыл немцев. Имущество лесхоза эвакуировано не было вследствие быстрого продвижения частей Красной армии. Население эвакуировалось насильно. Я тоже уехал вместе с немцами, но затем был настигнут частями Красной Армии и возвращен по месту жительства».
Допрос подсудимого ЗАХАРЦОВА
По существу предъявленного обвинения подсудимый ЗАХАРЦОВ показал и на вопросы суда ответил:
«С приходом немцев в Брянскую область я был назначен писарем старосты и одновременно исполнял должность писаря отряда самообороны. Этот отряд был организован для борьбы с советскими партизанами. Как писарь отряда, я вел учет личного состава, составлял ведомости на получение денежного содержания и т. д. В 1942 г. я был назначен шефом батальона бригады РОНА. В мои функции входило: проведение подписки на газеты, распространение этих газет, проведение докладов и бесед на антисоветские темы. По существу, я был пропагандистом батальона. Будучи писарем отряда самообороны, я получал 240 рублей, а как шеф батальона — 400 рублей в месяц. Позже я был назначен шефом полка РОНА.
В обвинительном заключении указано, что я принимал участие в карательных экспедициях против партизан. Это не отвечает действительности, так как я лично никогда не участвовал в экспедициях, вследствие того, что не имею одной ноги. Она у меня ампутирована. Как шеф полка, я проводил активную антисоветскую пропаганду. Следствием как таковым я не занимался, но по приказанию командира полка допрашивал задержанных партизан или лиц, связанных с ними. По установлению их личности, докладывал об этом командиру полка, после чего задержанное лицо направлялось в пос. Локоть. Участия в избиениях арестованных я не принимал, но один раз я два раза ударил по лицу партизана за то, что партизанами был убит мой брат. Этого партизана избивали начальник штаба и командир батальона, я тоже два раза ударил. После этого партизан, избитый нами, был отправлен в пос. Локоть.
в Летом 1942 г. по приказанию МОСИНА я зачитывал приговор военно-полевого суда в отношении 11 партизан, приговоренных к расстрелу. После того, как я зачитал приговор, партизаны были расстреляны майором батальона ПОПОВЫМ. Приговор был подписан тремя лицами, в том числе и МОСИНЫМ. МОСИН тоже присутствовал при этом расстреле 11 партизан.
В октябре 1942 г. я вторично присутствовал при приведении в исполнение военно-полевого суда в отношении 5 партизан, приговоренных военно-полевым судом к смертной казни через повешение. На эту казнь были согнаны солдаты батальона, мирное население. Данный приговор был зачитан командиром батальона ГАЛКИНЫМ. МОСИН при этом не присутствовал.
В 1943 г. я был вызван ВАСКЖОВЫМ в оргкомитет „НСТПР" и мне было приказано вступить в эту антисоветскую организацию. Будучи солидарен с программой и уставом этой партии, я дал согласие и тогда же подписал текст присяги. Так я стал участником антисоветской организации „НСТПР". Задачи этой антисоветской организации: путем вооруженной борьбы — установление нового демократического государства, уничтожение советской власти. После того, как я был принят в антисоветскую организацию „НСТПР", я был назначен руководителем полкового комитета „НСТПР".
В конце декабря 1943 г. я был введен в состав оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой „Союз российской молодежи", ставившей своей задачей воспитание молодежи в антисоветском духе. Как член оргкомитета, я проводил вербовку новых членов в организацию и непосредственно участвовал в разработке программы и устава „Союза российской молодежи".
Я служил немцам активно благодаря своему малодушию. Хотя я и был воспитан советской властью, но я дальше своего носа ничего не видел, а поэтому и оказался в стане врагов народа. В обвинительном заключении указано, что я якобы был награжден немцами медалью. Это совершенно не отвечает действительности, так как никаких наград я не получал».
Допрос подсудимого ШАВЫКИНА
По существу предъявленного обвинения подсудимый ШАВЫКИН показал и на вопросы суда ответил:
«Я являюсь сыном изменника Родине ШАВЫКИНА, работавшего начальником штаба бригады РОНА. Мой отец был убит вместе с КАМИНСКИМ. Оказавшись проживать на временно оккупированной немецкими войсками территории, я в начале 1943 г. по приказанию своего отца ШАВЫКИНА стал работать адъютантом начальника военно-следственного отдела бригады РОНА капитана ПРАЦЮКА. В мои обязанности входило: охранять ПРАЦЮК, чистить ему сапоги, приносил ему водку. Никакой платы за свою работу я не получал, но был одет в немецкую форму и имел на вооружении пистолет. Какой марки, я точно не знаю.
На протяжении 1943—1944 гг. я присутствовал вместе с капитаном ПРАЦЮК при арестах, обысках и допросах арестованных. Принимал участие в избиениях арестованных советских граждан. Лично мною было избито резиновой дубинкой 5-6 советских граждан, в том числе ЖЕРЮСЕНКО Мария Дмитриевна, фамилию ее же помню и других.
В качестве зрителя я вместе с ПРАЦЮК присутствовал при расстреле 15 советских партизан. Расстрел партизан производил немецкий ставленник ПИЧУГИН».
Допрос подсудимой ХОЛОДКОВОЙ
По существу предъявленного обвинения подсудимая ХОЛОДКОВА показала и на вопросы суда ответила:
«До прихода немцев в пос. Локоть я работала в теплотехникуме заведующей библиотекой. Не эвакуировалась я потому, что мне никто и не предлагал эвакуироваться, а средств лично выехать у меня не было. Так я оказалась на территории, временно оккупированной немцами.
Будучи озлобленной против советской власти за арест в 1938 г. моего мужа, умершего в тюрьме, я поступила на службу в качестве секретаря лесного отдела Локотского самоуправления. В этой должности я работала по март 1943 г. Одновременно в этот же период времени я привлекалась заседателем Локотского окружного и мирового суда, рассматривающих, главным образом, гражданские дела. Политических дел я не рассматривала.
В марте 1943 г. я стала работать пианисткой театра, обслуживающего части РОНА. В 1944 г. руководитель ппгяитатт,,при театре ЛАРИОНОВ вызвал меня в театр. Вначале я думала, что вызывают на репетицию, однако потом узнала, что всем вызванным было предложено вступить в антисоветскую организацию „НСТПР". Я дала свое согласие и тогда же подписала присягу на верность партии. Только лишь дома, придя с этого собрания, я поняла, что меня просто втянули в эту партию. До этого ЛАРИОНОВ неоднократно предлагал мне вступить в партию, но я под всякими предлогами отказывалась.
В 1944 г. в связи с наступлением частей Красной Армии, я в составе бригады РОНА выехала на территорию Германии, где после слияния РОНА с РОА стала работать машинисткой в запасном батальоне. Затем Германия была разгромлена и я как репатриантка возвратилась в СССР. О своем участии в „НСТПР" я не скрывала. 2 Августа с. г. я была арестована.
Вот все, что я хотела сказать по существу своих преступлений».
Допрос подсудимого ВАСЮКОВА
По существу предъявленного обвинения подсудимый ВАСЮКОВ показал и на вопросы суда ответил:
«В пос. Локоть я работал с 1933 г. Там же я был принят в партию. Меня обвиняют в том, что я в октябре 1941 г. дезертировал из партизанского отряда и перешел на сторону немцев. Это не совсем так.
Кратко я хочу изложить суду, при каких обстоятельствах я оказался на службе у немцев. В начале Великой Отечественной войны решением бюро РК ВКП(б) я был назначен членом комиссии по призыву в Красную Армию, одновременно в комиссию по эвакуации района в глубокий тыл страны. В июле 1941 г. был издан приказ РК ВКП(б) о включении в партизанский отряд всего актива района, членов партии города, в том числе и меня.
Все члены партии явились и ушли в лес. Я же по приказанию РК ВКП(б) до последнего момента занимался эвакуацией скота, зерна и других ценностей. 3 октября я отправил последний эшелон. Немцы уже вплотную подошли к пос. Локоть. 4 октября они заняли город, а я 3-его числа прорвался в лес на условленную базу партизан. Там я застал во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ 8 человек. Собралось нас около 20 человек. Пробраться в главный штаб партизанского отряда всей группой нам не удалось, а поэтому послали разведку. Это было уже примерно 18 октября. Разведка соединилась с главным штабом и там ей приказали передать нам немедленно выходить из окружения и соединяться с главным штабом. Во главе со вторым секретарем РК ВКП(б) РАЗУМОВЫМ мы прибыли в лес, где находился главный партизанский наш штаб. Штаба не оказалось на месте. Так как у нас не было ни оружия, ни питания, а поэтому РАЗУМОВ отдал приказ, до первого сигнала, разойтись кто куда может. 22 октября часть товарищей разошлось. Я прожил еще два дня, а потом вынужден был возвратиться в Локоть, по месту жительства своей семьи. Меня арестовали, но затем отпустили домой.
Обер-бургомистр Локотского уездного самоуправления ВОСКОБОЙНИК издал приказ о явке на учет всех членов партии. За неявку на регистрацию — расстрел. Я пошел в бургомистрат и зарегистрировался как член партии.
21 декабря 1941 г. я вторично был арестован. Посадили в тюрьму. К трем часам ночи на моих глазах в камере было расстреляно 3 человека. После расстрела этих граждан я был вызван к обер-бургомистру ВОСКОБОЙНИК, который мне сказал: „Видели? Или работайте с нами, или мы Вас сейчас же расстреляем". По своей трусости я сказал ему, что я готов работать прорабом. На это ВОСКОБОЙНИК ответил мне, что сейчас не время заниматься строительством, а нужно брать оружие и вместе с немцами принимать участие в вооруженной борьбе против советской власти и, в частности, против советских партизан. Так я был зачислен в полицейский отряд, в составе которого дважды принимал участие в карательных экспедициях против советских партизан. В должности полицейского я работал по 15 февраля 1942 г. В этот период времени партизанами был убит ВОСКОБОЙНИК, его место занял КАМИНСКИЙ, помощником последнего работал МОСИН.
Однажды, неожиданно для меня, я был вызван МОСИНЫМ, который спросил у меня, с какого года я был членом ВКП(б), где работал до прихода немцев. Я рассказал ему, после этого МОСИН мне сказал: «Вы назначаетесь пропагандистом редакции газеты „Голос народа"». Так я стал принимать участие в редактировании этой антисоветской газеты».
Подсудимый МОСИН — Юридически редактором этой газеты был я, фактически же эту должность исполнял подсудимый ВАСЮКОВ.
Подсудимый ВАСЮКОВ — «Я не отрицаю показаний МОСИНА. Я принимал активное участие в редактировании антисоветской газеты „Голос народа". На страницах этой газеты выступал с антисоветскими статьями и призывал население на борьбу против советской власти, партизан и Красной Армии. Сколько всего было написано подобных статей — я не помню. В этой должности я работал до августа 1942 г.
В августе 1942 г. я был назначен начальником планово-экономического отдела Локотского окружного самоуправления. В мои обязанности входило: учет животноводства, населения, посевов, мельниц и т. д. В сентябре 1942 г. я вместе с МОСИНЫМ и другими лицами был командирован на экскурсию в Германию. Мы были в Берлине, Штутгарте, Нюрнберге, Лейпциге, Мюнхене и в Вене. Из Вены мы возвратились в Берлин и через Варшаву — в пос. Локоть. Экскурсия продолжалась 16 дней. Всего ездило на экскурсию в Германию 25 человек.
По прибытии в пос. Локоть, по приказанию КАМИНСКОГО, в присутствии МОСИНА я в театре при конезаводе № 17 перед жителями пос. Локоть выступил с докладом, в котором восторженно отзывался о жизненных условиях в фашистской Германии. Всего присутствовало около 80 человек.
В 1943 г. по приказанию КАМИНСКОГО я был назначен председателем окружной эвакуационной комиссии по эвакуации личного состава бригады РОНА и самоуправления. Как председатель этой комиссии я составил план эвакуации и количество необходимых эшелонов для эвакуации.
Как я оказался участником антисоветской организации „НСТПР"? Еще в ноябре 1941 г. бургомистр Брасовского района ВОСКОБОЙНИК выпустил манифест, в котором сообщил о существовании партии „Викинг", что значило „Русские богатыри". В манифесте подробно были изложены цели и задачи этой партии. После убийства ВОСКОБОЙ-НИКА я был вызван МОСИНЫМ, который предложил мне работать пропагандистом фашистской газеты „Голос народа" и тогда же предложил мне вступить в члены антисоветской организации „НСТПР". В 1943 г. я был введен в состав центрального оргкомитета „НСТПР" и являлся освобожденным членом этого комитета.
В обвинительном заключении указано, что под непосредственным моим руководством были разработаны программа, устав и манифест „НСТПР". Это не совсем так, но я не отрицаю своего участия в составлении этих антисоветских документов. Хотя я и не выезжал в Минск, Полоцк и в районы по созданию областных комитетов „НСТПР", но как член оргкомитета принимал участие в создании областных комитетов „НСТПР" в городах Минске, Полоцке, районных и низовых организаций, принимал участие в создании школы для подготовки кадров, а также антисоветской молодежной организации, именуемой „Союз Российской молодежи". За все это я ответственен.
С наступлением войск Красной армии я вместе с другими членами самоуправления и бригадой РОНА выехал в Германию. Там, после слияния РОНА с РОА я был назначен на должность заведующего бюро пропусков отдела госбезопасности при штабе РОА, однако никакой практической работы не проводил, ибо все это находилось в стадии формирования. Затем я попал к англичанам. Последние предлагали мне выехать вместе с семьей в Канаду, но я отказался. Выехал в Локоть по месту совершения преступления и там лично явился в органы МВД. Так я оказался предателем своей Родины. Прошу поверить мне, что я не дезертировал из партизанского отряда. Получилось так, как я говорил суду. Я пожалел свою семью. После регистрации меня предупредили, что если я уйду в партизаны — вся моя семья будет расстреляна немцами. Я пожалел ее. Свою семью я эвакуировал и эвакуацией руководили два ответственных работника РК ВКП(б), но накануне прихода немцев они привезли мою семью в Локоть и так она оказалась вместе со мной в пос. Локоть, временно занятом немцами. Семья моя состоит из следующих лиц: жена, которая умерла в период, когда я находился в тюрьме по данному делу, 2 дочери, одна из них ныне подсудимая ВАСЮКОВА, вторая работает в Москве, мать старушка и сын.
Честно скажу, что мною лично было предложено моей дочери ВАСЮКОВОЙ Нине вступить в антисоветскую молодежную организацию. Ее вербовали в школе, но она не хотела. Мне неоднократно делали замечания о том, что мои дети не вступили в эту организацию. Когда дочь обратилась ко мне за советом, как ей быть, я ответил ей: „Нина, вступи в эту организацию, ибо мне стыдно перед МОСИНЫМ, КОРНЮШИНЫМ и другими, что мои дети не записаны в антисоветскую молодежную организацию, когда других руководителей Локотского самоуправления дети записаны". После этого она вступила в антисоветскую молодежную организацию.
В обвинительном заключении указано, что я за активную пособническую работу в пользу немцев был награжден двумя медалями. Не с целью смягчения наказания, но честно скажу, что я был награжден лишь одной медалью».
Допрос подсудимой ВАСЮКОВОЙ
По существу предъявленного обвинения подсудимая ВАСЮКОВА показала и на вопросы суда ответила:
«В антисоветскую организацию, именуемую „Союз российской молодежи" я вступила в феврале 1944 г. под влиянием председателя оргкомитета антисоветской молодежной организации, именуемой „Союз российской молодежи" КОРНЮШИНА и своего отца — ВАСЮКОВА. КОРНЮШИН несколько раз предлагал мне вступить в эту организацию, но я отказывалась. Затем же, когда мой отец предложил мне вступить в эту организацию, я пошла к КОРНЮШИНУ в кабинет и там подписала присягу. Так я стала участницей антисоветской молодежной организации. Мне предлагали проводить активную работу в этой организации, но я отказалась и никакой работы не проводила. На собраниях не присутствовала. Прошу это учесть, а также и то, что в момент вступления в эту организацию я была еще несовершеннолетней, как рожденной 22 мая 1926 г.
В Германию я выехала вместе с отцом и матерью. Там вначале работала на общих полевых работах, а затем, когда мы попали к англичанам, я работала писарем в лагере военнопленных».
Военная коллегия Верхсуда СССР, совещаясь на месте, определила: ввиду ясности дела в ходатайствах подсудимому ВАСЮКОВУ отказать.
Более судебное следствие подсудимые ничем не дополнили, и оно было объявлено законченным.
Предоставлено последнее слово подсудимым, которые сказали: 1
1. Подсудимый МОСИН — В своем последнем слове мне говорить нечего. Я поступил на службу к немцам не по принуждению, как это пытаются говорить другие обвиняемые по этому делу, а сознательно выполнял свою работу. Надев панцирную сорочку, я сознательно пошел навстречу всех трудностей и опасностей. Оправдываться я не намерен, как не намерен и просить снисхождения.
- Подсудимый ВАСЮКОВ — Приговор Военной коллегии я приму как должное, но прошу при вынесении приговора учесть следующее. Я никогда в мыслях не думал работать против СССР, против своего народа. Сам я крестьянин-бедняк. Все мои родственники бедняки. Только советская власть дала мне и моим родственникам положение. Под силой оружия я изменил своей Родине. Как презренный трус я совершил это предательство. Я мог бы выехать в Канаду, но я отказался от этого предложения и добровольно явился в органы МВД по месту совершения преступления. Я презренный трус и именно на этой почве оказался в стане врагов своего народа. Прошу сохранить мне жизнь, я честным трудом искуплю свою вину.
- Подсудимый ФРОЛОВ — Состав моих преступлений для суда ясен, и я их не отрицаю. Никакой злобы против советского строя у меня не было, но я обидел свою Родину, свой народ и за это должен понести соответствующее наказание. Ожидаю наказания по заслугам.
- Подсудимый МИХЕЕВ — Своей вины я не отрицаю. Всей своей деятельностью я помогал немецкой армии. Оказался в стане врагов советской власти потому, что доверился людям, ранее работавшим при советской власти и впоследствии перешедшим на сторону немцев. "Оказался врагом своего народа по слабости характера.а Прошу дать возможность искупить свою вину честным трудом.
- Подсудимый ЗАХАРЦОВ — Я признаю себя виновным в измене Родине и прошу дать мне возможность искупить свою вину в любых условиях и трудом смыть с себя черное пятно врага народа.6. Подсудимый ШАВЫКИН — Под влиянием своего отца — изменника Родине и капитана ПРАЦЮК я перешел на службу к немцам и так стал их пособником. Прошу сохранить мне жизнь.
- Подсудимая ХОЛОДКОВА — помимо всего того плохого, о чем я говорила суду, я все же делала и хорошее дело. Помогала семьям коммунистов, семьям партизан, помогала лицам, находящимся под стражей. Лично мною было сохранено имущество, принадлежащее партизану. Это я прошу учесть при вынесении приговора по моему делу.
В 22 часа 35 минут председательствующий объявил перерыв судебного заседания Военной коллегии по делу МОСИНА и других до 20 часов 31 декабря 1946 г.
В 20 часов 15 минут 31 декабря 1946 г. судебное заседание продолжается.
Предоставлено последнее слово подсудимой ВАСЮКОВОЙ, которая сказала:
«Я полностью полагаюсь на суд, что заслужила, то и должна получить. Виновной признаю себя, но прошу снисхождения».
В 20 часов 18 минут суд удалился на совещание.
В 21 час 48 минут, по возвращении суда из совещательной комнаты, председательствующий огласил приговор Военной коллегии по делу и разъяснил осужденным к ВМН: МОСИНУ, ВАСЮКОВУ, ФРОЛОВУ И ЗАХАРЦОВУ порядок подачи ходатайств о помиловании.
Мера пресечения всем осужденным по данному делу определена судом: содержание под стражей.
В 22 часа 5 минут председательствующий объявил судебное заседание Военной коллегии закрытым.
[...] Председательствующий КАРАВАЙКОВ [...]
Секретарь МАЗУР (—)
ЦА ФСБ РФ, №Н-18757, т. 6, л. 198-217.
1. НСТПР — Национал-социалистическая трудовая партия России — профашистская политическая организация, созданная К. Воскобойником и Б. Каминским осенью 1941 на оккупированной немцами территории Брянской и Орловской областей. Первоначально имела название народно-социалистическая партия «Викинг», с 1943 — НСТПР. Позднее филиалы организации были созданы в Минске и Полоцке и молодежная организация «Союз российской молодежи». НТСПР имела программу и устав, выпустила манифест, издавала газеты «Голос народа» и «Боевой путь». Основные политические цели НСТПР формулировались следующим образом: «1. Свержение кровавого большевистского строя в России. 2. Создание суверенного государства, объединяющего народы России. 3. Признание за отдельными национальностями России, созревшими к самостоятельному существованию, права на самоопределение. 4. Путем создания в Новой России справедливого социального трудового строя ликвидировать искусственно созданную большевиками классово-сословную рознь». НСТПР оказывала содействие немецким оккупантам, для чего были созданы вооруженные отряды для борьбы с партизанами, а в дальнейшем — бригада РОНА (Русская освободительная народная армия). Бригада РОНА систематически проводила карательные экспедиции против партизан, грабила жителей, сжигала села и деревни. В материалах уголовного дела указано, что «бригадой РОНА на территории Брянской и Витебской областей расстреляно, повешено и замучено более 10 тис. советских граждан, заживо сожжено 203 человека. Лишь из одного Брасовского района Брянской области на каторжные работы в Германию было угнано 7 тыс. человек. Полностью сожжено 24 деревни, 7 тыс. 300 колхозных дворов, разрушено 767 общественных и культурных учреждений» (ЦА ФСБ РФ, Н-18757, т. 10а, л. 3—9).
2. Воскобойник Константин Павлович (1895—1942) — коллаборационист, глава Локотской районной управы (1941—1942). Украинец. Уроженец мест. Смелый Черкасского уезда Киевской губернии. Из семьи железнодорожного служащего. Весной 1916 призван в армию, окончил школу прапорщиков. Участник Первой мировой войны; в составе 449 пехотного Харьковского полка воевал в Галиции. С 1918 по 1920 служил в Красной Армии; командир взвода кавалерии, демобилизован по болезни. Весной 1921 участвовал в банде Попова в Саратовской губернии; после разгрома банды скрывался от правосудия. Окончил Московский институт народного хозяйства им. Г. В. Плеханова (1930); инженер-электрик. В 1931 добровольно явился в органы безопасности и был осужден Особым совещанием при ОГПУ по ст. 58-2 УК РСФСР (вооруженное восстание) на три года ИТЛ. В 1934 освобожден. Последнее место работы — преподаватель физики Локотского лесохимического техникума (с сентября 1937). После оккупации Брасовского района Орловской области, в ноябре 1941 возглавил районную управу в пос. Локоть. Убит в результате операции советских партизан 8 января 1942.
http://kopilka.wolfschanze.ru/rona.htm — link
https://www.youtube.com/watch?v=M5OMMDalDKw
