Российская военная база в Судане: за и против

Порт-Судан – один из крупнейших портов в Северо-Восточной Африке.

На переговорах речь также шла о приобретении Суданом у России истребителей Су-30 и Су-35, а также зенитных ракетных систем С-400. «У нас нет намерений проводить агрессию за рубежом, мы хотим защищать страну», – заявил Омар аль-Башир. В интервью корреспонденту агентства РИА «Новости» он сообщил еще одну важную весть: «Мы подписали соглашение (с «Росатомом» – прим. редакции) для использования атомной энергии в выработке электричества. Началом станут маленькие плавучие станции, так как они не требуют много времени, быстро строятся. Это начало. А основное соглашение – на строительство станции на 1,2 тысячи мегаватт, это большая станция». Обсуждался вопрос и о возведении больших гидростанций. Благо в реке Нил водных ресурсов хватает.

НЕСОМНЕННЫЕ ПЛЮСЫ

И все-таки тема создания российской военной базы в Судане, о которой было лишь как бы вскользь упомянуто на фоне всех прочих новостей о развитии двусторонних отношений, получила наиболее широкий резонанс. Особенно в свете слов Омара аль-Башира о том, что он привез в Россию «ключ от Африки». Действительно, создание российской военной базы даст много преимуществ.

По сути дела, она позволит держать под контролем Красное море, а значит и Суэцкий канал, которые связывают Средиземное море и Индийский океан. Эта водная артерия является стратегической, поскольку по ней осуществляется около 7% мирового морского грузооборота. Она также служит кратчайшим путем при переходе боевых кораблей из Атлантики в Индийский и Тихий океаны и обратно.

Чтобы быть эффективной, такая база должна быть многокомпонентной и многофункциональной. Во-первых, нужен аэродром со взлетно-посадочной полосой, а еще лучше полосами большой протяженности, чтобы на аэродроме могли базироваться не только истребители, но и самолеты противолодочной, разведывательной и транспортной авиации. В случае необходимости на нем должны обслуживаться и стратегические бомбардировщики дальней авиации ВКС РФ. Тут же для работы по морским и береговым целям могут находиться штурмовые вертолеты Ка-52.

Во-вторых, необходим порт с причальными стенками и доками для приема, ремонта и обслуживания кораблей и подводных лодок ВМФ РФ, часть которых будет приписана к базе постоянно или на ротационной основе, а другая следовать через нее транзитом. Нужны емкости для хранения ГСМ, склады ЗИП и боеприпасов.

Строить такую ВМБ следует поэтапно, поскольку сегодня и на ближайшую перспективу российский флот не будет располагать достаточным количеством боевых и вспомогательных единиц для развертывания в отдаленных районах. Для постоянного нахождения в Красном море на первом этапе будет достаточно трех малых ракетных кораблей типа «Буян-М» или «Каракурт» (об этих МРК подробнее см. журнал «Национальная оборона» №10/2017) и такого же количества базовых тральщиков типа «Александрит». Главное оружие МРК этих двух типов – крылатые ракеты комплекса «Калибр-НК», предназначенные для ударов по морским целям на дистанции до 300 км и по наземным на расстоянии более 1500 км, а с ядерным боеприпасом – до 2600 км. Каждый «Буян-М» и «Каракурт» несет по восемь «калибров» и в условиях применительно к Красному морю способен стрелять, не выходя из базы.

Для лучшей боевой устойчивости объекта на постоянной основе в его акватории нужно иметь пару противодиверсионных катеров типа «Грачонок» и три-четыре скоростных патрульных катера типа «Раптор», на которые будут возложены самые разнообразные функции: от охраны вод, примыкающих к базе, до высадки десанта морского спецназа. Ну и, конечно, потребуются два-три рейдовых буксира для обслуживания постоянно находящихся в ВМБ кораблей и судов, а также заходящих в нее временно. Для заправки топливом и средствами материально-технического обеспечения возникнет нужда и в соответствующих рейдовых плавсредствах.

Военно-морской компонент красноморской базы необходимо будет дополнить смешанным дивизионом береговых ракетных комплексов (БРК) К-300П «Бастион» и 3К60 «Бал». Кстати, часто спрашивают, почему эти два БРК обычно используют в дуэте? Объяснение достаточно простое. «Бастион» со сверхзвуковыми высокоманевренными ракетами «Оникс» способен поражать любые типы надводных целей, в том числе высокозащищенных зенитными средствами, на дальности более 300 км, то есть опять же применительно к Красному морю – на всю его ширину. Этими ракетами можно атаковать не только морские, но и береговые объекты, что наглядно было продемонстрировано в Сирии.

Однако «ониксы» очень дороги и применять их лучше по крупным и наиболее ценным кораблям противника класса «фрегат» и выше. А вот для уничтожения десантных и патрульных кораблей, боевых катеров, тральщиков и транспортов наилучшим образом подходит БРК «Бал» с ракетами Х-35 и Х-35У, которые стреляют на 120 и 260 км соответственно и имеют 145-килограммовую боевую часть.

Тандем «Бастиона» с «Балом» гарантирует поражение целей всех классов в широком диапазоне дальностей стрельбы. Для защиты ударных средств с воздуха очевидно потребуются не только истребители, но и зенитные ракетные комплексы. Для начала на красноморской базе могут быть развернуты ЗРПК «Панцирь-С1», предназначенные для поражения воздушных целей на дальности до 20 км и высотах до 15 км, или их новые модификации, способные работать по самолетам, крылатым ракетам и БЛА на дистанции до 40 км.

Их могут усилить ЗРК «Бук-M3», которые призваны поражать высокоточные и малозаметные средства воздушного нападения противника, в том числе и баллистические, на дальности от 2,5 до 70 км. Они же могут, в случае надобности, использоваться для уничтожения надводных целей. Этого щита, думается, будет достаточно, чтобы надежно прикрыть базу с воздуха.

А для защиты с суши потребуется усиленный батальон морской пехоты с соответствующим вооружением. Оно должно включать бронетранспортеры, несколько САУ, противотанковые и переносные зенитные ракетные комплексы.

МЫ ТАМ УЖЕ БЫЛИ

Нельзя не вспомнить, что советские военно-морские базы уже были в этом регионе, правда, они, как правило, назывались пунктами материально-технического обеспечения (ПМТО). В 1964 году в гавани сомалийского города Бербера на берегу Аденского залива началось обустройство первоклассной военно-морской базы ВМФ СССР. Она принимала и обслуживала не только корабли, но и все типы самолетов морской авиации. Построенная советскими специалистами взлетно-посадочная полоса имела длину 4140 м. На тот момент она была самой протяженной в Африке. И не случайно эту ВМБ называли «Стражем ворот в Красное море». Она контролировала стратегически важную морскую транспортную артерию из Европы в Азию через Суэцкий канал, а также не позволяла никому «шалить» в западной части Индийского океана.

Разумеется, Советский Союз расплачивался щедрой помощью сомалийскому народу. Говорят, долг этой страны СССР вылился в колоссальную сумму, которая в пересчете на золото составляет 44 тонны. Но вспыхнувшая в 1977 году эфиопо-сомалийская война разрушила идиллию. Москва решила поддержать в конфликте Аддис-Абебу. Могадишо отреагировал мгновенно, потребовав убрать ПМТО из Берберы в трехдневный срок. Поскольку сомалийцам было поставлено оружия выше крыши, а практически весь офицерский корпус этой страны обучался в СССР или советскими советниками, то ввязываться в конфликт было бессмысленно, да и опасно. Все что успели и что могли вывезли в Аден и на эфиопский остров Нокра в Красном море. Были утрачены хорошо оборудованный порт, уникальный аэродром, узел связи, станция слежения, хранилища для тактических ракет и топлива, жилые помещения на 1500 человек. Но к вооруженной силе прибегнуть все же пришлось. 20 ноября 1977 года в столице Сомали Могадишо был высажен десант морской пехоты с кораблей 8-й оперативной эскадры Тихоокеанского флота для эвакуации советского посольства и советских граждан, работавших в этой стране.

Американцы, пришедшие на смену «советским друзьям», оказались в восторге от аэродрома в Бербере. Они обустроили там резервную полосу для посадки своих космических «челноков». Но в конце концов практичным янки надоели постоянные вымогательства местных коррумпированных чиновников, да и программа Space Shuttle завершилась. Они ушли из Берберы. А лет десять назад этот порт превратился в одну из опорных баз сомалийских пиратов. Сейчас они несколько присмирели, но никто не даст гарантии, что рано или поздно восточноафриканские флибустьеры снова не возьмутся за прибыльное ремесло.

ДАЖЕ ПРИШЛОСЬ ПОВОЕВАТЬ

Остров Нокра в архипелаге Дахлак, куда перебрался ПМТО из Берберы, расположен в юго-западной части Красного моря. Во времена Древнего Рима остров являлся одним из главных центров ловли жемчуга. В новейшее время там находилась итальянская каторжная тюрьма.

В бухту Губейт-Мус Нефит острова Нокра не без приключений доставили плавучий док ПД-66 подъемной силой в 8500 т. В базу пришли плавмастерская ПМ-52, танкер «Олекма», буксир №350, пожарный катер №245, водолей, судно-холодильник, водолазные катера и другие плавсредства обеспечения. Отдельный мобильный инженерный батальон Черноморского флота возвел причалы и судоремонтную мастерскую, хранилища топлива и воды, склады, обустроил вертолетную площадку, построил жилые здания для военнослужащих и их семей, а также объекты социальной инфраструктуры. Были налажены системы электро- и водоснабжения.

Конечно, по своим возможностям Нокра уступала Бербере, но тоже занимала важное стратегическое положение. ПМТО в Красном море первоначально ориентировался на ремонт советских подводных лодок, действовавших в Индийском океане. Но вскоре он стал обслуживать и надводные корабли. Особенно часто в базу заходили большие и средние десантные корабли, которые доставляли в Эфиопию технику и вооружение, которые использовались правительственными войсками против эритрейцев, боровшихся за независимость от Аддис-Абебы.

Весной 1988 года эритрейцы нанесли поражение эфиопской армии при Афабете, разгромив три дивизии и несколько отдельных подразделений правительственных войск. Большая часть побережья Эфиопии перешла под контроль повстанцев. Они все чаще предпринимали вылазки против ПМТО Нокра. Сначала они действовали на моторных лодках и открывали огонь из стрелкового оружия по советским кораблям и судам. Естественно, большого ущерба такой «флот» причинить не мог. Но через какое-то время эритрейцы получили скоростные катера шведской постройки с легким артиллерийским вооружением. Ситуация стала обостряться. В проливе Массауа-Северный под обстрел попал танкер «Олекма». Его радист Михаил Новиков был убит. Вспыхнул пожар, но танкер шел в балласте, и воспламенение не повлекло катастрофических последствий. Судну удалось оторваться от преследователей.

Для защиты базы и судоходства командование ВМФ СССР стало направлять в Красное море боевые корабли. Работы у них хватало. Так, артиллерийский катер АК-312 проекта 205П Черноморского флота под командованием капитан-лейтенанта Николая Белого с конца 1989 года по май 1990-го совершил 47 выходов на боевое патрулирование и обеспечил проводку 33 конвоев.

Катера проекта 205П «Тарантул» были созданы ЦКБ-5 (ныне ЦМКБ «Алмаз») на базе ракетных катеров проекта 205 «Москит». При полном водоизмещении 245 т и почти 40-метровой длине они развивали максимальную 35-узловую скорость, которая обеспечивалась тремя дизелями. Их вооружение состояло из двух спаренных 30-мм артиллерийских установок АК-230, двух бомбосбрасывателей БСУ-6 с двенадцатью глубинными бомбами ББ-1 и четырех торпедных аппаратов для стрельбы 400-мм торпедами СЭТ-40 для поражения подводных лодок. Эти катера предназначались преимущественно для морских пограничников, которые классифицировали их как пограничные сторожевые корабли 3-го ранга. Не случайно в НАТО они получили шифр Stenka. Для Морских частей Пограничной службы КГБ СССР и зарубежных заказчиков было построено 137 «тарантулов» разных модификаций. Несколько пограничных сторожевиков до сих пор несут службу, в том числе в составе зарубежных флотов. Некоторые из катеров проекта 205П использовались ВМФ СССР для охраны баз и классифицировались как артиллерийские.

К их числу относился и АК-312 из состава 165-го дивизиона противолодочных кораблей 141-й бригады кораблей охраны водного района Керченско-Феодосийской военно-морской базы. Двенадцать раз в Красном море его обстреливали эритрейские катера. А 27 мая 1990 года ему дважды довелось участвовать в бою. В тот день АК-312 перевозил группу моряков срочной службы, которые подлежали демобилизации, на госпитальное судно «Енисей», следовавшее в Севастополь. Точка рандеву находилась в 180 км от ВМБ Нокра.

Во время перехода к «Енисею» АК-312 встретил четыре торпедных катера типа Jaguar, переданных ФРГ эритрейцам, которые превосходили советский катер не только численно, но и по огневой мощи. При длине 42,6 м они имели полное водоизмещение 210 т и развивали 40-узловую скорость. Каждый «Ягуар» нес две 40-мм автоматические пушки Bofors с боезапасом 3168 выстрелов на ствол, четыре 533-мм торпедных аппарата и 14 глубинных бомб. Судя по всему, эритрейцы хотели окружить советский катер, взять его в плен или потопить. Но из этой затеи ничего не вышло.

Экипаж АК-312 противопоставил численно и качественно противостоящему противнику высокую морскую выучку, которой эритрейцы, конечно же, не обладали, и флотскую смекалку. Умело маневрируя, капитан-лейтенант Белый провел свой корабль сквозь завесу катеров противника. А когда те стали догонять, пользуясь преимуществом в скорости, против «ягуаров» было применено оригинальное оружие. Белый приказал сбрасывать глубинные бомбы по курсу преследователей. Один из догонявших катеров эритрейцев «наехал» прямо на пузырь взорвавшейся ББ-1 и перевернулся. Обескураженные гибелью товарищей экипажи трех оставшихся катеров прекратили преследование.

Но когда АК-312 возвращался в базу, эритрейцы его встретили с явным намерением отомстить. Завязался бой. Метким огнем еще один «ягуар» был потоплен, а другой поврежден (по данным некоторых источников, он тоже затонул). Наш катер за два боя не получил ни одного попадания.

Также инициативно и смело действовали другие советские корабли и катера. В мае того же года морской тральщик «Разведчик» проекта 266М «Аквамарин» под командованием капитана 3-го ранга Виктора Носенко, конвоировавший танкер «Интернационал» в Красном море, подвергся атаке четырех эритрейских катеров, которые вели огонь по советским кораблям из 106-мм безоткатных орудий и пулеметов. Наш тральщик отрезал нападавших от танкера и вступил в бой, который продолжался всего восемь минут. За это время артиллеристы «Разведчика» выпустили по неприятелю четыре с половиной из шести тонн боезапаса, имевшегося на корабле. Огонь вели также матросы, вооруженные автоматами Калашникова. Гидроакустик старшина 2-й статьи Игорь Швец, стрелявший из крупнокалиберного пулемета «Утес», получил ранение. А расчет старшины 1-й статьи Александра Невзрачного пустил на дно один из катеров нападавших, после чего те ретировались. Всего за январь—август 1990 года «Разведчик» 29 раз осуществлял конвоирование в Красном море и благополучно провел 52 судна.

19 октября 1990 года малый противолодочный корабль «Комсомолец Молдавии» (МПК-118) проекта 1124М сопровождал конвой из двух больших десантных кораблей, танкера «Шексна» и морского тральщика «Параван». В 14.30 конвой попал под обстрел двух береговых батарей эритрейцев с мыса Карали и острова Асарка-Северная. По МПК-118 было выпущено шесть 122-мм снарядов и три неуправляемые ракеты РСЗО «Град». Командир «Комсомольца Молдавии» капитан-лейтенант Дмитрий Брастовский приказал открыть огонь из кормовой автоматической 76-мм пушки АК-176М. Израсходовав до сотни снарядов, МПК подавил обе батареи и взорвал склад боеприпасов. Сейчас этот корабль называется «Суздалец» и продолжает нести службу в составе Черноморского флота РФ.

В декабре 1990 года морской тральщик «Параван» отбил нападение на танкер «Шексна». Тогда же МТЩ «Дизелист» потопил два из шести атаковавших его эритрейских катеров.

В начале февраля 1991 года эритрейцы взяли штурмом город и порт Массауа. В результате Эфиопия потеряла выход к морю. Советское руководство приняло решение о закрытии базы. 6 февраля в 17.14 с флагштока ПМТО был спущен государственный флаг СССР. Вечером, с наступлением сумерек корабли и суда советского ВМФ отошли от пирсов и рассредоточились по местам безопасной якорной стоянки на внутреннем рейде. Все оборудование и имущественный комплекс базы перешли в собственность эфиопской стороны. А затем советские корабли ушли в Аден.

Последним архипелаг Дахлак покинул торпедный катер на подводных крыльях Т-72 проекта 206М «Шторм» под командованием капитан-лейтенанта Андрея Прокопчика. Он прикрывал конвой до самого Адена.

Судьба этого небольшого корабля в эфиопской кампании советского ВМФ весьма интересна. Так же, как и катер АК-312, он «родственник» ракетных катеров проекта 205 «Москит», только более дальний. Спроектированные конструкторами ЦМКБ «Алмаз» торпедные катера типа «Шторм» имели полное водоизмещение 250 т и длину 39,5 м. При ходе на крыльях они развивали 44-узловую скорость хода. Вооружение было весьма мощным: спаренная 57-мм автоматическая артиллерийская установка АК-725 и спаренный 25-мм автомат 2М-3М, а также четыре 533-мм торпедных аппарата. Т-72 может служить образцом высокой надежности советской военно-морской техники. Этот катер совершил переход своим ходом до Нокры из военно-морской базы Свиноуйсце в Польше, то есть с Балтики. Катер часто использовался в Красном море как своеобразная «скорая помощь». Если требовалось отогнать эритрейцев, туда и направлялся Т-72.

КРОВАВЫЕ РАЗБОРКИ СОРАТНИКОВ

В Народной Демократической Республике Йемен (НДРЙ) со столицей в Адене формально никаких советских баз или ПМТО не существовало. Но де-факто они действовали, и довольно активно. В 1969 году было заключено соглашение с СССР об использовании портовых сооружений Южного Йемена для отдыха и пополнения запасов советских кораблей, действующих в Индийском океане. И год от года количество заходов боевых кораблей и вспомогательных судов ВМФ СССР увеличивалось. Только с ноября 1976-го по декабрь 1979-го Аден посетили 123 советских корабля. С января 1980 года в Адене начали постоянно базироваться противолодочные самолеты Ил-38 морской авиации ВМФ. После постройки военного аэродрома в Аль-Анаде они сменили «прописку» и находились там до 1991 года, то есть до краха Советского Союза. Советским флотом также использовались для якорных стоянок удобные бухты йеменского архипелага Сокотра у «входа» в Аденский залив со стороны Индийского океана.

Руководители НДРЙ, провозгласившие строительство социализма на юге Аравийского полуострова, идеологически были очень близки Москве. Поэтому им оказывалась щедрая помощь, главным образом в области строительства Вооруженных Сил и ВМС, в частности. Военно-морским силам Южного Йемена были поставлены 8 ракетных, 4 торпедных и 10 патрульных катеров, большой десантный и три средних десантных корабля, 5 десантных катеров, 5 тральщиков, а также вспомогательные суда. Таким образом, ВМС НДРЙ превратились в очень серьезную силу в Аравийском море, не говоря уже об Аденском заливе.

Казалось, все складывалось благополучно. Однако скрытая опухоль таилась в самом руководстве НДРЙ. Лидеры Йеменской социалистической партии все дальше расходились во мнениях между собой о путях построения «светлого будущего». Неоднократно возникали трения и с братской Йеменской Арабской Республикой (ЙАР) со столицей в Сане. 13 января 1986 года противоречия в руководстве страной и партией достигли апогея. Началась открытая гражданская война, в которой были задействованы танки, авиация и флот. Эта кровавая разборка бывших соратников стоила жизней, по разным подсчетам, от 13000 до 17000 граждан республики, еще 65000 человек бежали в ЙАР.

В водоворот конфликта оказались втянуты и советские представители из числа военных советников и гражданских специалистов. Они, слава богу, не взяли ничью сторону, но вынуждены были заботиться о собственной безопасности и членов своих семей. Дошло до того, что мичман и двое рабочих Дальневосточного завода «Звезда», прибывшие в Южный Йемен для ремонта артиллерийских орудий, когда оказались под перекрестным огнем, были вынуждены выкатить из мастерской 100-мм противотанковую пушку и прямой наводкой начали стрелять по окружавшей их бронетехнике. Они подбили шесть танков и четыре БТР.

Советник командующего ВМС Южного Йемена капитана 1-го ранга Алексей Миронов и несколько его подчиненных, работавших в штабе флота, были взяты в заложники. Но им удалось бежать. Вместе с членами своих семей они ушли в море на лоцманском катере и моторном боте. Несколько суток их считали погибшими. Впрочем, все закончилось благополучно. Их подобрало советское рыболовное судно.

Из охваченного боями Адена советских и иностранных граждан эвакуировали корабли 8-й оперативной эскадры ТОФ: тральщик «Запал», плавбаза подводных лодок «Волга», большой десантный корабль БДК-101. Они вывезли несколько тысяч человек. Эвакуацией занимался и танкер «Владимир Колечицкий», под завязку загруженный топливом. А кругом рвались снаряды. Судно выполнило и еще одно необычное задание. Капитану танкера Геннадию Кирееву позвонил по радиотелефону министр обороны СССР маршал Андрей Гречко. Он приказал разыскать бежавших из Южного Йемена старших советских военных советников и немедленно вернуть их в Аден. Два генерала и пятьдесят семь офицеров захватили в порту пассажирские катера и без семей ушли из зоны конфликта. Но вскоре у них закончилось топливо, и они стали дрейфовать по воле волн в ста пятидесяти милях от берега. Капитан Киреев доставил беглецов к порту, выдал трехдневный сухой паек и посадил на шлюпки. Одним словом, выполнил приказ министра.

Силы, взявшие верх в гражданской войне, по-прежнему с симпатией относились к Советскому Союзу. В 1990 году Южный и Северный Йемен стали единым государством. На наших военных эта перемена никак не отразилась, поскольку у Москвы были дружественные связи и с Саной. События 1991 года в России, впрочем, помешали дальнейшему военному сотрудничеству с Йеменом. И «базу» в Адене пришлось оставить.

То же случилось и с Сейшельскими островами, где с 1984 года ВМФ СССР использовал порт Виктория для заправки и снабжения кораблей, а местный аэродром – для посадки самолетов морской авиации. Но после 1991 года этот отлично налаженный механизм перестал действовать.

Убитый в начале декабря 2017-го бывший президент Йемена Али Абдалла Салех предлагал Москве восстановить действие соглашений между НДРЙ и СССР, а также говорил о готовности предоставить России «всю необходимую инфраструктуру» для военно-морских баз, портов и аэродромов. Но возвращаться в страну, охваченную гражданской войной, перманентно продолжающейся с 1962 года, было бы безрассудно.

ВО ЧТО ОБОЙДЕТСЯ «КЛЮЧ ОТ АФРИКИ»?

Как мы убедились, разветвленная сеть наших военных баз и прежде существовала в районе Красного и Аравийских морей. Район этот, мягко говоря, сложный и беспокойный. Данное обстоятельство в полной мере относится и к Судану с его почти 40-миллионным населением. Эта страна многонациональная, многоконфессиональная и очень бедная. Инфраструктура не развита.

Появление российской базы в Судане, несомненно, вызовет негативную реакцию Египта и Саудовской Аравии, которые считают Красное море своим «внутренним озером». И старые связи с Каиром, и только налаживающиеся с Эр-Риядом могут просто рухнуть.

Омар аль-Башир, очевидно, прав, когда говорит, что США хотят разорвать его страну на пять частей. Но для этого существуют и внутрисуданские предпосылки. Хартум конфликтует не только с соседями, но и с отдельными районами своего государства. Чернокожее население Дарфура, что на западе страны, не прочь приобрести независимость и без указки дяди Сэма. Нельзя не напомнить, что Международным уголовным судом выдан ордер на арест Омара аль-Башира, против которого выдвинуты обвинения в геноциде в связи с конфликтом в Дарфуре, где, как утверждается, проводились этнические чистки. Создание военной базы на Красном море потребует миллиарды долларов – и собственно на ее сооружение, и на содержание. Для того чтобы снабжать объект всем необходимым, потребуется большое количество вспомогательных судов или хотя бы развитый гражданский флот, которых у России просто нет.

В сирийскую кампанию львиную долю морских перевозок выполняли большие десантные корабли Черноморского, Балтийского и Северного флотов. Но их явно не хватало. Поэтому к перевозкам сначала подключили «непрофильный» вспомогательный флот: арктический сухогрузный транспорт «Яуза», призванный обеспечивать деятельность отдаленных гарнизонов за Полярным кругом, и спасательное судно «Саяны». Потом для 205-го отряда вспомогательных судов Черноморского флота были куплены за рубежом, главным образом у Турции, старые сухогрузные теплоходы, имевшие собственное крановое оборудование (подробнее см. журнал «Национальная оборона» №12/2015). К счастью, никто из них не разломился на крутой волне и не погиб. Но до берегов Судана значительно дальше, чем до Тартуса. Кроме того, таким дряхлым лайбам могут запретить проход через Суэцкий канал. Прецедент уже был. В июле 2015 года египетские власти из-за плохого технического состояния теплохода Dadali, который вскоре стал российским военным транспортом «Вологда-50», на двое суток задержали его выход в море. То есть прежде чем создавать базу в далеком регионе, нужно построить вспомогательные суда и воссоздать гражданский флот, а не пускать его под «удобные» флаги.

Во что выльется «взаимовыгодное сотрудничество» с Суданом? Тот же Омар аль-Башир упоминал о «маленьких» плавучих атомных электростанциях, которые «быстро строятся». Первая отечественная плавучая атомная тепловая электростанция (ПАТЭС) «Академик Ломоносов» суммарной мощностью двух реакторов в 70 МВт водоизмещением 21500 т строится на «Балтийском заводе» с 2008 года, и только в следующем году планируется ее передача заказчику. Думается, она обойдется очень недешево. Во всяком случае, таких денег у Хартума нет. Значит, придется платить нам с вами.

И, вероятно, «маленькими атомными электростанциями» дело не ограничится. Но, боюсь, «Боливар» российской экономики не выдержит еще одного ездока.

Однако можно возразить. А как же Китай, который открыл в этом году военную базу в соседнем Джибути и уже проводит на ее территории учения? Пекин инвестировал в инфраструктурные проекты крошечного по сравнению с Суданом государства $14 млрд. Эти средства рассчитаны на два года. И даже сверхмощный нажим Вашингтона на власти Джибути не смог повлиять на их решение. Сумма-то внушительная!

Джибути с населением меньше миллиона человек не богато ресурсами. Зато транзит через эту страну приносит немалый доход. Быстро развивающаяся не без участия КНР экономика Эфиопии, лишенной ныне выхода к морю, использует порты Джибути для экспорта-импорта.

У этого государства чрезвычайно выгодное стратегическое положение – в западной части Баб-эль-Мандебского пролива, соединяющего Красное море с Аденским заливом. Власти Джибути охотно сдают части своей территории под иностранные военные базы. Сейчас их имеется пять: американская, китайская, французская, итальянская и даже японская. В 2012—2013 годах велись переговоры и с Россией. За военно-морскую базу с аэродромом джибутийские власти просили всего ничего – $1млрд., что, согласитесь, немного по сравнению с расходами Пекина. Но тогда денег пожалели. Вряд ли они найдутся и для во много раз более дорогостоящего суданского проекта.

Сейчас корабли и суда ВМФ РФ нередко заходят в порт Джибути для заправки топливом и пополнения другими припасами, а также для отдыха экипажей. И этого пока вполне достаточно.