18 апреля 1941 года в небо поднялся первый прототип немецкого турбореактивного истребителя Ме.262. Правда, на поршневых двигателях. Впоследствии этот самолет стал самым грозным истребителем Второй мировой, чей потенциал так и не был полностью раскрыт.
Если верить рейхсминистру вооружений и военного производства Альберту Шпееру, уже в 1943 году был создан и испытан реактивный истребитель Ме.262. На тот момент это был самый совершенный самолет, который мог в воздухе уничтожить любого противника: максимальная скорость достигала 869 км/ч, а в качестве вооружения использовались четыре 30-мм пушки.
Немецкий реактивный истребитель мог легко расправляться с «летающими крепостями» союзников. Массовые налеты начались еще в 1942 году, когда в ночь с 30 на 31 мая более тысячи бомбардировщиков союзников совершили налет на Кельн. В дальнейшем удары только нарастали, но Ме.262 был прикован к земле приказом фюрера, который требовал превратить этот передовой на тот момент истребитель в бомбардировщик. В итоге Германия утратила свое превосходство в воздухе, а ее промышленность была уничтожена мощными воздушными ударами.
На момент своего появления Ме.262 не имел себе равных в скорости – 869 км/ч (при этом летчик-испытатель фирмы «Мессершмитт» Л. Гофман на высоте 7000—7200 м достигал скорости 980 км/ч), превосходя на 200-300 км/ч самолеты союзников.
Да и скороподъемность нового истребителя была вне конкуренции — он мог вертикально набирать высоту, что было невозможно для самолетов союзников. Реактивный «мессер» дольше удерживал высокую скорость разворота, имел очень высокую скорость пикирования.
Появись эти самолеты в больших количествах в 1943 году, воздушное пространство осталось бы за Германией. Против атак Ме.262 не мог устоять ни истребитель, ни тяжелый бомбардировщик противника. Даже такие монстры, как «летающие крепости» были беззащитны перед ним.
Вот как описывает встречу с этими истребителями пилот американского четырехмоторного бомбардировщика «Б-24» «Либерейтор» Ч. Бэимэн:
«… мы находились глубоко в воздушном пространстве Германии, когда справа промелькнул быстроходный самолет. Мой второй пилот крикнул: „Что это было?“. „Мессершмитт 262“ — реактивный истребитель», — ответил я. В этот момент три «В-24», объятые пламенем, уже шли к земле. По-видимому, их экипажи ничего не смогли понять – такой быстрой была атака немецких истребителей. Стрелки сообщили, что видят Me.262, летающие вокруг нас. Где, к черту, наше истребительное прикрытие?
В этот момент бомбардировщик затрясся от пулеметной пальбы, и кабина заполнилась дымом горелого пороха. Один Me.262 пролетел над нашими головами; пулеметы бортовых стрелков палили, как бешеные. Me.262 атаковали нас дважды. При второй атаке мы потеряли еще два «В-24». Около пятидесяти наших летчиков тогда погибло".
Этот бой произошел 5 апреля 1945 года, до капитуляции Германии оставалось совсем немного времени.
Реактивные Me.262 доверяли только самым подготовленным и опытным летчикам, на них воевали такие асы, как Йоганнес Штейнхофф (176 сбитых самолетов, из них 6 — на Ме.262), Вальтер Новотны (248) и другие.
Сбитый пушечным огнем Ме.262 американский бомбардировщик B-17 «летающая крепость»
Стандартное вооружение Me.262 – четыре 30-мм пушки МК 108 – оказалось не очень удачным: пушки обладали плохой баллистикой и частенько отказывали. Так, низкая скорость снаряда – всего 805 м/с – приводила к большому рассеиванию очереди, и эффективная дальность стрельбы составляла не больше 150–200 метров.
Модификация Me.262E была вооружена 50-мм пушкой ВК-5, одного снаряда которой было достаточно, чтобы сбить бомбардировщик. 
Кроме того, существовали Me.262A-1b, вооруженные 24 ракетами «R-4M» под крыльями. Начинки каждой ракеты – 500 г гексогена – хватало с избытком любому бомбардировщику, главное было попасть. Впрочем, одного залпа хватало, чтобы сбить несколько бомбардировщиков, которые после этого ломали строй.
Кстати, немецкая конструкция блока стабилизации этой ракеты оказалась настолько удачной, что до сих пор используется при создании неуправляемых ракет во многих странах.
Me.262 оснащался катапультируемым креслом, которое помогало спасти жизнь летчику на высоких скоростях. В истребителе присутствовало большое количество разнообразной электроники: радиолокатор, навигационные приборы и др. На Me.262 применялись авиационные бомбы, использование которых частично рассчитывалось бортовыми счетно-вычислительными приборами.
В то же время самолет страдал от множества «детских болезней», главной бедой были двигатели. Из-за них произошло самое большое число потерь: при резком наборе мощности двигатели загорались, их ресурс был всего 25 часов, при слишком резком изменении подачи топлива происходил срыв пламени, что приводило к авиакатастрофе. Даже посадка с одним неработающим двигателем часто заканчивалась гибелью самолета. Кроме того, Me.262 требовал высококвалифицированного обслуживания, а также качественных и длинных взлетно-посадочных полос, что в условиях войны было неприемлемо.
Кроме того, к концу войны у Германии были проблемы со снабжением, топлива не хватало катастрофически. Поэтому в боях участвовала всего 61 машина, в то время как темп выпуска достигал 36 самолетов в неделю. Тем не менее, даже это количество Me.262 смогло уничтожить 467 самолетов союзников, в том числе более 300 тяжелых бомбардировщиков.
Их сбивали
Несмотря на большое превосходство над истребителями союзников, Me.262 все же сбивали, исход боя решало мужество и мастерство, которых советским летчикам было не занимать. На свой счет на Восточном фронте реактивные мессершмитты записали Иван Кожедуб (на «Ла-7»), Николай Кузнецов (на «Як-9»), Гарри Марквеладзе (на «Як-9»), а также Лев Сивко, вступивший в бой против двух Me.262.
Один немецкий истребитель советский пилот сбил, но сам погиб в этом неравном бою. Союзникам тоже удалось записать на свой счет несколько реактивных истребителей. Например, один из лучших асов Люфтваффе Новотны был сбит пилотом «Мустанга», когда пытался довести подбитый (работал только один двигатель) Ме.262 до аэродрома.
