17 сентября 1955 года в СССР вышел указ об амнистии советских граждан, сотрудничавших с оккупантами в период Великой Отечественной войны, в том числе украинским националистам. Амнистия открыла путь для их реванша на украине – эти люди и их потомки проникали в органы советской власти, готовя почву для реализации при поддержке Запада проекта «анти-Россия» .
В основном это были люди, которые с оружием в руках сражались против советской власти, либо на стороне гитлеровцев, либо в рядах националистов на украине, в Прибалтике и других республиках СССР.
Причем этих лиц не просто помиловали, но и сняли с них судимость и поражение в правах. Благодаря этому они в дальнейшем смогли войти в советские и партийные органы.
В первую очередь, от отбывания наказания освобождали тех, кто сотрудничал с немецкими оккупантами в годы Великой Отечественной войны. И совершенно зря их освобождали. Ведь многие из этих людей, несмотря на прощение, остались ярыми антисоветчиками.
Многие попали за решетку вновь. Некоторые – уехали. А другие – продолжали вредить стране.
Задолго до окончания войны в СССР начались суды над нацистами и их пособниками, совершившими военные преступления. 19 апреля 1943 года Президиум Верховного Совета СССР издал Указ «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев».
По нему в 1943–1952 годах было осуждено не менее 81 780 человек, в том числе 24 069 иностранцев. Помимо граждан Германии и других европейских стран, большие тюремные сроки (до 25 лет) получили советские граждане, которые сотрудничали с нацистами и участвовали в расправах над мирным населением. Среди них преобладали полицаи, служащие лагерной администрации, участники пронацистских вооруженных формирований на Украине, в Прибалтике и других регионах.
Следствие и суд по этим делам проводились в крайней спешке, без надлежащего сбора доказательств, что привело ко множеству нарушений. Многих судили по принципу «коллективной вины», среди них были как виновные, так и невинные. В 1955–1956 годах в рамках хрущевской амнистии почти все осужденные за военные преступления были также спешно освобождены. Справедливо ли это?
После прекращения состояния войны между СССР и Германией, законодательно закрепленного 25 января 1955 года, Хрущев активно искал пути сближения с ФРГ. Однако Западная Германия увязывала установление дипломатических отношений с пересмотром дел своих граждан, осужденных за военные преступления. В результате 31 марта в Москве и на местах начала работу правительственная комиссия из представителей органов госбезопасности, юстиции и внутренних дел во главе с военными прокурорами. В общей сложности комиссия рассмотрела дела военных преступников из 28 государств. На основе сделанных ею заключений было издано 37 указов Президиума Верховного Совета СССР об освобождении иностранных военнопленных от наказания и возвращении их на родину.
14 июля 1955 года Хрущев сообщил властям двух немецких государств, что после заключения договора с ФРГ Советский Союз освободит от дальнейшего наказания и репатриирует в ГДР или ФРГ (в зависимости от места жительства) 5614 немецких граждан, в том числе 3708 военнопленных, 1906 гражданских лиц и 180 генералов бывшей гитлеровской армии.
Но этим власти СССР не ограничились: после установления 13 сентября дипломатических отношений с ФРГ по новым указам помиловали почти всех остающихся в спецлагерях МВД военнопленных. 28 сентября в ФРГ и ГДР были репатриированы в общей сложности 8877 военнопленных и интернированных. Из них 749 немцев, совершивших особо тяжкие преступления, были переданы на родину для дальнейшего отбывания наказания. Так же поступили с военнослужащими из Венгрии, Румынии и ряда других стран, осужденными за военные преступления.
На переднем плане слева направо: председатель Совета министров СССР Николай Булганин, федеральный канцлер ФРГ Конрад Аденауэр и первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев. Москва, 9 сентября 1955 года
Но лишь немногие вернувшиеся из СССР военнопленные были заключены в тюрьмы своих стран (такие случаи были в ГДР и Венгрии). Шла холодная война, советские и западные органы правосудия в 1950-е годы почти не сотрудничали. Вернувшиеся в ФРГ экс-нацисты часто говорили, что их оклеветали, а признания вины на судах выбиты под пытками.
В итоге большинству осужденных за военные преступления было позволено вернуться к гражданским профессиям, а кому-то – даже войти в политическую и военную элиту своих государств.
Освобождение иностранных военнопленных в СССР не афишировалось, но о нем кратко сообщали в печати. В обществе возникал вопрос, почему амнистия не распространилась на советских граждан. Уже началось массовое освобождение жертв культа личности, к которым под шумок причислили и осужденных за пособничество оккупантам.
Полицаи казнят двух советских граждан, подозреваемых в связях с партизанами, на улице города Богодухова Харьковской области
Амнистия 1955 года была актом, демонстрирующим, что началась некая «демократизация». На самом деле, Хрущев хотел таким образом понравиться народу, заручиться поддержкой.
В соответствующем указе от 17 сентября 1955 г. говорилось, что «Президиум Верховного Совета СССР считает возможным применить амнистию в отношении тех советских граждан, которые в период Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. по малодушию или несознательности оказались вовлеченными в сотрудничество с оккупантами».
Амнистия была предусмотрена «в целях предоставления этим гражданам возможности вернуться к честной трудовой жизни и стать полезными членами социалистического общества».
К марту 1956 года по указу от 17 сентября от наказания освободили 59 610 человек. В их числе было 51 563 осужденных на срок до 10 лет исправительно-трудовых лагерей (ИТЛ) за пособничество врагу, за службу в немецкой армии, полиции и специальных немецких формированиях. Были освобождены также 8047 лиц, срок наказания которым (по статье 2 указа) был сокращен наполовину. 13 535 заключенным срок тоже сократили вдвое, однако их оставили в местах заключения для дальнейшего отбывания наказания. 7884 осужденных за шпионаж, террор и диверсии амнистия не коснулась.
Однако и те осужденные, которые в силу тяжести содеянного не могли рассчитывать на освобождение по указу от 17 сентября, имели возможность выйти на свободу, если хорошо зарекомендовали себя в труде и поведении. Им помог приказ МВД СССР «О поощрении передовиков производства из числа заключенных горняков комбината «Воркутуголь»» от 31 октября 1955 года, позволявший сократить срок наказания. Вскоре аналогичные документы были приняты и в отношении других «предприятий» ГУЛАГа.
Еще одна возможность для выхода на свободу появилась после издания 24 марта 1956 года Указа Президиума Верховного Совета СССР «О рассмотрении дел на лиц, отбывающих наказание за политические, должностные и хозяйственные преступления». Согласно этому указу в местах лишения свободы были образованы новые комиссии для проверки обоснованности осуждения лиц данной категории, а также рассмотрения вопроса о целесообразности содержания в заключении тех, кто хотя и совершил такие преступления, но уже не представлял «государственной и общественной опасности».
К 6 февраля 1956 года в лагеря МВД направили 200 таких комиссий. Решения о возможности освобождения они принимали на месте. Кроме того, им позволили сокращать сроки лишения свободы лицам, осужденным к несоразмерно большим наказаниям, а также освобождать отдельных осужденных под поручительство родственников или общественных организаций. Например, 6 сентября 1956 года комиссия Президиума Верховного Совета СССР изучила дело одного из участников расправы над членами подпольной организации «Молодая гвардия», бывшего полицая Дмитрия Бауткина. Мера наказания, определенная ему, была снижена до 14 лет лишения свободы. Во внимание приняли то, что он уже отсидел около 10 лет, имел 623 рабочих дня зачетов и положительную характеристику администрации Воркутинского ИТЛ.
По решению комиссий освобождались не только передовики лагерного производства, но и престарелые, инвалиды и тяжелобольные. МВД СССР были предусмотрены меры по их переезду, трудоустройству и получению жилья на новом месте. Всего к 19 ноября 1956 года по решению комиссий Президиума Верховного Совета СССР из мест лишения свободы отпустили 107 979 человек. Определить среди них удельный вес осужденных военных преступников не представляется возможным, так как с 1954 года как самостоятельная учетная категория они уже не регистрировались. Остается лишь предположить, что они составляли значительную часть освобожденных.
Казак-полицай рубит шашкой пленных советских партизан. украина, осень 1941 года.
Военный преступник Г. Андрусев, обвиняющийся в массовых истреблениях мирного советского населения в период Великой Отечественной войны, направляется в зал суда. 1966 год
Особую категорию осужденных за военные преступления составляли бывшие советские военнопленные, обвиненные – обоснованно или нет – в «сотрудничестве с гитлеровцами». На восстановление их прав было направлено совместное постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР от 29 июня 1956 года «Об устранении последствий грубых нарушений законности в отношении бывших военнопленных и членов их семей». Инициаторами его появления стали маршал Георгий Жуков, министр юстиции Константин Горшенин и генеральный прокурор Роман Руденко, которые выявили грубейшие нарушения законности в отношении вернувшихся из плена советских военнослужащих. В результате были приняты меры по реабилитации необоснованно осужденных, восстановлению их воинских званий, а также отмене всех репрессивных актов в отношении военнослужащих РККА, находившихся в плену и окружении.
Проведенная сотрудниками Главной военной прокуратуры (ГВП) работа по пересмотру дел показала, что многие бывшие советские военнослужащие осуждены за пособничество гитлеровцам совершенно необоснованно. Примером может служить дело П. Охотина, 16 июля 1948 года приговоренного трибуналом Ленинградского военного округа к 25 годам ИТЛ за то, что в немецком лагере военнопленных он исполнял обязанности повара, являлся активным пособником администрации лагеря и систематически избивал советских пленных, нарушавших порядок на кухне. Как выяснилось, подобных действий осужденный не совершал – его оговорили. 11 декабря 1956 года пленум Верховного суда СССР принял решение о прекращении дела за отсутствием состава преступления.
Только за второе полугодие 1956-го сотрудниками ГВП были внесены протесты и заключения в отношении 392 человек, в том числе 372 – о полной реабилитации и 20 – об изменении квалификации на воинские или общеуголовные преступления. Согласно изложенным в прокурорских протестах предложениям суды прекратили дела с полной реабилитацией в отношении 253 осужденных; по 13 осужденным приговоры изменили с переквалификацией.
20 сентября 1956 года постановлением Президиума Верховного Совета СССР указ об амнистии от 17 сентября 1955 года был распространен на бывших советских военнослужащих, осужденных за пособничество врагу. Таким образом, действия осужденных переквалифицировались на менее тяжкие воинские или другие общеуголовные преступления, мера наказания снижалась до фактически отбытой, и они освобождались из мест лишения свободы.
Дела тех, кто к тому времени был расстрелян либо умер в лагерях, не проверялись, а их родные по-прежнему носили клеймо «членов семьи изменника Родины».
Но несправедливость заключалась и в другом: на свободу вышли и те военнопленные, что активно сотрудничали с гитлеровцами, однако были в новых условиях помилованы так же поспешно, как в свое время осуждены.
К амнистии часто приводила нехватка доказательств. Естественно, все каратели скрывали свою вину, меняя фамилии и место жительства, так что в 1940-х годах их судили почти без доказательств, просто по факту принадлежности к коллаборационистским формированиям. А ведь приказы нацистских организаторов казней охотно исполняли рядовые предатели из ост-батальонов, ягдкоманд, националистических формирований.
Так, на Новгородском процессе 1947 года судили полковника Вернера Финдайзена, координатора карателей из 667-го ост-батальона «Шелонь» (амнистирован в 1955-м). В декабре 1942 года батальон выгнал на лед реки Полисть всех жителей деревень Бычково и Починок (253 человека) и расстрелял их. Члены ост-батальона были захвачены в Дании в 1945 году, но следствие не смогло увязать их дела с делом Финдайзена.
Вот лишь один пример – дело Егора Тимофеева (он же Е.Т. Михайлов и Н.М. Васильев), карателя из «Шелони». 28 июня 1946-го Васильева приговорили к 20 годам каторги – за участие в карательных экспедициях 1943–1944 годов на Псковщине, где он лично сжег не менее 20 крестьянских домов, за угон советских жителей в Германию, за жестокое обращение с советскими военнопленными в лагерях Гайберга и Мюнхена. Но его вина подтверждалась только собственными признаниями (как они были получены – большой вопрос). Когда началась амнистия, Васильев подал 5 сентября 1955 года жалобу генеральному прокурору СССР с просьбой об отмене приговора из-за необъективности следствия, заявив заодно, что его настоящее имя – Егор Тимофеевич Михайлов.
Приговор был отменен, новое расследование установило, что Тимофеев-Михайлов служил в 667-м ост-батальоне, но допрошенные сослуживцы ничего не сказали про его преступления. В итоге следователь УКГБ по Псковской области лейтенант Кириллов вынес постановление о прекращении дела. После освобождения Тимофеев «нормально жил и трудился, характеризовался положительно, воспитывал детей и ничем себя не компрометировал». Тем временем дело о расстреле на реке Полисть медленно продвигалось, были собраны доказательства вины Тимофеева-Васильева, и в 1978 году суд в Новгороде приговорил его к расстрелу.
Кого-то так и не осудили. Например, другого карателя ост-батальона «Шелонь», обер-лейтенанта Павла Алексашкина, освободили по амнистии в 1956-м, и он осел в городе Минусинске, где хитростью получил справку райвоенкомата о службе в Красной армии в годы войны. С 1966-го Алексашкин получал за эту «службу» пенсию и даже присвоил себе воинские награды, выступая перед школьниками и горожанами как ветеран. Его преступления вскрылись в ходе расследования дела Тимофеева, и ему предъявили обвинение, однако в октябре 1978-го военная прокуратура ЛенВО прекратила дело. В постановлении прокурор не отрицал преступлений Алексашкина, но ссылался на амнистию 1955 года и на то, что он «вследствие изменения обстановки перестал быть общественно опасным лицом». В итоге Алексашкина так и не осудили, но про историю фальшивого ветерана сообщили газеты, и он повесился. Суд совести оказался беспристрастнее советского суда…
В результате к октябрю 1957 г. в Украинскую ССР возвратились из мест заключения свыше 100 тысяч человек, ранее судимых за бандитизм, националистическую и антисоветскую деятельность. Из этого числа только во Львове и Львовской области, которые украинские националисты традиционно считали главным центром своей деятельности, по состоянию на 1 января 1958 г. осело на постоянное местожительство 10 486 активных членов ОУН и 1176 бывших пособников немцев и служивших в различных немецких формированиях (в том числе в дивизии СС «Галиция»).
Некоторая часть возвратившихся из мест заключения, расселившись по всей территории украины, действительно раскаялась и вернулась к мирному труду, но были и те, кто, получив прощение советской власти и восстановившись в гражданских правах, продолжил враждебную деятельность.
Наиболее идейные украинские националисты, освобожденные по амнистии, не оставляли надежд восстановить «самостийную украину», подняв вооруженное восстание при содействии западных государств или приурочив свое выступление к началу третьей мировой войны. В то же время, в силу сложившихся обстоятельств, эти люди вынуждены были выжидать благоприятного момента для активизации деятельности глубоко законспирированного националистического подполья.
В условиях, когда к середине 1950-х гг. открытая вооруженная борьба ОУН против советской власти фактически потерпела поражение, украинские националисты принимали энергичные меры, чтобы легализоваться, внедриться в различные в советские учреждения и учебные заведения, вступить в компартию и комсомол, завести нужные знакомства, связи и постепенно в среде неустойчивых лиц развернуть пропаганду национализма и вражды к советскому строю.
Именно в идеологической обработке населения и особенно молодежи украинские националисты видели одну из главных своих задач. Для выполнения этой задачи проводились личные «доверительные» беседы, распространялись антисоветские листовки, использовались передачи заграничных радиостанций. Делая ставку на воспитание молодежи в националистическом духе, оуновцы считали ее основным источником пополнения своих рядов.
Еще одной важной задачей для украинских националистов являлось объединение всех приверженцев «самостийной украины» (бандеровцев, мельниковцев, бульбовцев и др.) в единую националистическую организацию. Кроме того, оуновцы предпринимали попытки установить связь и использовать в своих целях националистов Белоруссии и Прибалтики, униатское духовенство и различные религиозные секты («Свидетели Иеговы» и т.п.), а также уголовные элементы.
Наряду с пропагандой в арсенале украинских националистов по-прежнему оставались такие методы борьбы, как провокации, диверсии и террор. Так, например, 16 июня 1957 г. во Львове был смертельно ранен постовой милиционер, после чего нападавшие забрали у него пистолет. 30 июня 1957 г. (в день обнародования Акта провозглашения Украинской державы в 1941 г.) предполагалось вывесить на здании львовского горсовета два больших националистических флага (это намерение было своевременно пресечено).
Всего в 1957 г. во Львовской области бывшими участниками украинских националистических организаций, освобожденными из мест заключения, было совершено 57 преступлений, в том числе 3 убийства, 9 разбойных нападений, 15 краж с государственных и кооперативных объектов, 6 хулиганских проявлений (все это составляло 3% от числа всех совершенных уголовных преступлений).
С целью возобновления вооруженной борьбы против советской власти украинские националисты различными способами старались приобрести оружие. Это делалось путем совершения терактов, покупкой за деньги, розыском потаенных мест оружия и боеприпасов, оставшихся со времен Великой Отечественной войны, а также путем получения из-за границы.
Как следствие в конце 1950-х гг. в силовых структурах СССР высказывалось мнение о том, что в случае нападения стран НАТО на Советский Союз обстановка в западных областях украины будет даже хуже, чем она была в 1941 г., поскольку власти вынуждены будут столкнуться с массовым, законспирированным, подготовленным националистическим подпольем, которое в первые дни войны активно выступит с оружием в руках не только против партийного, советского и колхозного актива, но и против советских войск. В связи с этим предпринимались энергичные меры по выявлению и пресечению враждебной деятельности украинских националистов.
15 октября 1959 г. в Мюнхене агентом советских спецслужб был ликвидирован лидер и организатор украинского националистического движения С. Бандера. В апреле 1960 г. в Тернопольской области УССР была уничтожена последняя оуновская боевка, состоявшая из трех человек. В октябре того же года был обнаружен и задержан вооруженный нелегал ОУН по кличке «Белый», скрывавшийся в одной из усадеб в той же Тернопольской области. Можно сказать, что этим фактически была поставлена точка в активной борьбе с украинскими националистами на территории СССР. Новому возрождению украинского национализма способствовали деятельность спецслужб стран Запада, крах мировой социалистической системы и распад Советского Союза.
https://историк.рф/journal/post/6029 — link
