Афганистане власти снова захотели вести переговоры с «Талибаном». Вначале с заявлением об этом выступил президент Ашраф Гани в ходе крупной международной конференции.
Затем это заявление фактически поддержал Госдеп США и даже выразил желание непосредственно участвовать в переговорном процессе. Проблема в том, что еще в январе Гани и Трамп публично заявили об отказе от переговоров с вооруженной оппозицией.
Изначально афганская «доктрина Трампа» предполагала ставку на силовое решение проблем с помощью армии. В Афганистан были переброшены почти 10 тысяч военных стран НАТО, которые должны были уничтожить или сильно ослабить «Талибан» и афганское ИГИЛ («ИГИЛ — провинция Хорасан»), что позволило бы быстро и на удобных условиях заключить мир.
На фото: подорванный бронеавтомобиль США в Афганистане.
Однако надежды американского президента разбились о реальность. В течение 2017-го года провластные силы в Афганистане потерпели ряд поражений и были вынуждены планомерно отступать из многих сельских районов, где талибы и ИГИЛ стали отстраивать собственные вертикали власти. Провалились и надежды на зимнюю кампанию.
В прошлом зима обычно была временем наступления провластных сил. Из-за снегопадов многие горные тропы и второстепенные дороги оказывались закрыты, маневренность отрядов боевиков сильно сокращалась, а власти начинали методичный поиск и уничтожение зимних квартир противника.
В этом году ситуация оказалась совершенно иной: захватив летом и осенью ряд проселочных дорог, «Талибан»* и ИГИЛ* смогли не только уходить от бомбовых ударов и рейдов спецназа, но и контратаковать. В течение зимы продолжилась череда налетов на опорные пункты, блокпосты и сельские отделения полиции, причем, часто весьма успешные.
На фото: талибы сожгли грузовик, перевозивший провизию войскам НАТО.
Корни кризиса
Для начала немного контекста. Общеизвестно, что боевики движения поддерживаются еще с 1990-х Пакистаном, вернее пакистанскими разведывательными и военными кругами. Для пакистанцев «Талибан» — последний шанс сохранить влияние на афганскую политику и исключить превращение республики в сателлит Индии.
Логика здесь довольно проста. В Афганистане очень сильны антипакистанские настроения из-за претензий на т. н. зону племен — места компактного проживание этнических пуштунов в Пакистане, которые были потеряны Кабулом еще в результате англо-афганских войн (да, вопреки стереотипам, Афганистан войны проигрывал и, увы, неоднократно).
По причине этих пограничных споров Пакистан воспринимается афганцами в качестве одного из основных политических противников с самого момента распада Британской колониальной империи. В массовом сознании афганцев негативная роль «пакистанских спецслужб» абсолютизируется, и в периоды политических кризисов поиск «пакистанского следа» может вестись с той же интенсивностью, что и «агентов Путина» на Украине.
С Индией у Афганистана, наоборот, складываются неплохие отношения, а народ Нью-Дели воспринимают дружелюбно благодаря индийскому кино и уважению к индийской медицине. Естественно, Исламабад может опасаться превращения Афганистана в индийского союзника, появления в стране индийских военных баз и резкого ухудшения военной обстановки.
В Исламабаде многие понимают, что «Талибан» уже создает слишком много проблем во внешней политике страны, но и отказаться от связей с талибами не могут, опасаясь ухудшить ситуацию еще больше.
США, Арлингтон, участок кладбища с погибшими в Афганистане военными. Мать морпеха плачет у могилы 19-летнего сына.
Разумеется, было бы ошибкой сводить афганский конфликт к индо-пакистанским проблемам, однако пакистанская помощь — одна из несомненных причин живучести «Талибана», который не берут ни бомбежки, ни наземные операции.
Вашингтон пытался найти какой-то компромисс в этом вопросе еще с 2000-х годов, однако сталкивался с тем, что Индия и Пакистан не доверяют друг другу, а вместе — в равной мере — Вашингтону.
Переговоры и Россия
Вмешательство Москвы в афганский кризис обусловлено прозаичным желанием обеспечить безопасность союзников в Центральной Азии. В афганском Бадахшане и Кундузе боевики-талибы вышли в приграничные с Таджикистаном районы. Многочисленные переговоры с Кабулом и Вашингтоном результатов не давали. Конечно, зачистки обещались и даже проводились, но буквально через пару недель отряды боевиков снова начинали мелькать вблизи границы.
Раз невозможно силовое решение вопроса — приходится надеяться на переговоры. Россия попыталась сделать ставку не на вмешательство в локальные афганские процессы, но разобраться с геополитическими корнями усиления «Талибана».
Пользуясь хорошими отношениями с Нью-Дели и Исламабадом, Москва решила попытаться инициировать переговорный процесс на основе компромисса всех региональных держав.
Афганистан предполагалось превратить в зону, свободную от борьбы региональных держав, создать в Кабуле компромиссное правительство с участием нынешней элиты и договороспособной вооруженной оппозиции, а затем попытаться вместе разобраться с непримиримыми джихадистами и ИГИЛ.
Одновременно Москва наладила прямые контакты с «Талибаном», которые изначально касались преимущественно проблем защиты афганской границы, но затем обсуждение перешло к идее переговоров с Кабулом.
В 2016 году в Москве прошла серия консультаций с участием Афганистана, Индии, Пакистана, Китая и Ирана, то есть всех значимых региональных держав, которые должны были выступить спонсорами переговорного процесса. Переговоры шли очень сложно, Кабул и Нью-Дели возражали против схемы компромиссов, предложенных Москвой, считая, что они дают слишком много власти представителям талибов.
Кроме того, в афганской элите многие возражали против передела власти, а, следовательно, и финансовых потоков, полагая, что войска НАТО смогут ограничивать влияние талибов и сохранять статус-кво неопределенно долгое время. В результате, в начале 2017-го переговорный процесс был «поставлен на паузу».
На фото: отлично оснащенная группа талибов.
В поисках новых форматов
Однако вскоре стало ясно, что военная ситуация ухудшается, несмотря на переброску в Афганистан новых воинских контингентов из США и надо что-то делать. Внутри страны вопрос о российской идее переговоров с талибами вновь поднял экс-президент Хамид Карзай. Он выступил с планом созыва «Джирги мира» — всеафганского племенного съезда, который мог бы провозгласить новое коалиционное правительство с участием власти и вооруженной оппозиции. Официально предложение было отвергнуто, однако ряд экспертов Госдепа США в ходе закрытых обсуждений высказались за этот вариант.
По мере обострения обстановки эти разговоры становились все громче, и уже в декабре 2017 года в ходе заседаний контактной группы по Афганистану в Осло представитель Кабула официально заявил о подготовке «дорожной карты» мирного процесса, проект которой планировалось передать в Москву и огласить в конце зимы.
После этого США попытались снова взять на себя курирование мирного процесса. В феврале в Кабуле прошел международный форум, в ходе которого президент Гани озвучил свои планы мирных переговоров. В ближайшие месяцы планируется проведение аналогичной конференции в Ташкенте, в которой должны принять участие высокопоставленные представители России и США, а также ООН.
Очевидно, что Вашингтон ищет пути начать переговорный процесс, но при этом желает увести его от «московского формата», чтобы избежать усиления позиций России в регионе, как это уже произошло по итогам сирийского конфликта на Ближнем Востоке.
Однако пока сомнительно, что «ташкентский формат» окажется успешным. Обилие участников, в том числе не имеющих влияния на ситуацию в Афганистане, затрудняет серьезное непубличное обсуждение вопросов безопасности. Наиболее вероятно, что Ташкент станет площадкой для двусторонних консультаций России и США о будущем Афганистана и возможной конфигурации мирных соглашений.
Если эти переговоры окажутся успешными, то есть надежда, что общими усилиями Вашингтона и Москвы буксующий мирный процесс сдвинется с места. В случае достижения принципиального соглашения о формировании нового коалиционного правительства в Кабуле предстоит обсудить формат переговоров, систему гарантий с учетом индо-пакистанских интересов, а также совместную стратегию борьбы с ИГИЛ.
Успех консультаций также будет зависеть от развития военной ситуации в Афганистане, успехов и неудач сторон конфликта.
Никита Мендкович, специально для «Русской Весны»
http://rusvesna.su/news/1520368643 — link
На фото: хорошо вооружённая группа талибов, январь 2018 г.
