28 апреля 1988 года было обыкновенное солнечное утро над гавайскими островами. Капитан Боб Шорнстхаймер и второй пилот Мими Томпкинс готовили старенький 737 для обычного рейса из аэропорта Хило в аэропорт Гонолулу. Это короткий 35 минутный рейс. На этом участке самолеты летали как автобусы. По 8 — 10 рейсов в день. Для рейса 243 это был 9-й вылет за это утро.
Примерно в 13:25 самолет был поднят в воздух и начал набор рабочей высоты. На высоте 7 тысяч метров произошла взрывная декомпрессия салона, что послужило срыву 25 квадратных метров обшивки самолета. Салон первого класса оказался целиком на открытом воздухе на скорости 500 км/ч.
Экипаж немедленно начал снижение до минимальной высоты, чтобы дать возможность пассажирам дышать. Из-за отсутствия крыши пассажиры не могли надеть воздушные маски. Их просто не было. Кабели связи между салоном и кабиной были повреждены, поэтому стюардесса Мишель Хонда не смогла установить есть кто в кабине или там все умерли.
Она лишь могла помочь пассажирам сгруппироваться и успокоиться. На такой высоте под открытым небом очень сложно успокоиться, тем не менее она не допустила паники в салоне. Вторая стюардесса Джейн Сато-Томина была ранена и находилась без сознания.
Аварийные службы на земле были немедленно оповещены о приближающемся самолете. Об этом так же было доложено экипажу 243 который сразу же начал подготовку к экстренной посадке. К сожалению не все шло так гладко. Из-за разрыва фюзеляжа нос самолета опустился практически на метр и фактически болтался на нескольких балках.
Выпустить закрылки на достаточный угол экипаж не мог, это бы разорвало самолет до конца. Поэтому было принято решение тормозить выпущенным шасси.
К сожалению лампа переднего шасси не загорелась. Это означало что при посадке с такими повреждениями нос оторвался бы от основной части фюзеляжа, а остальная часть начала бы разваливаться, что привело бы к повреждению и возгоранию топливных баков.
Обычно в подобной ситуации пилот проходит над посадочной полосой на достаточно низкой скорости и высоте, чтобы наземные службы могли подтвердить выпуск шасси или его отсутствие.
Согласно окончательному отчёту, опубликованному 14 апреля 1989 года, причинами аварии были признаны:
— коррозия металла,
— плохая эпоксидная связка частей фюзеляжа,
— усталость заклёпок,
— повреждения металла фюзеляжа (из-за множества циклов «взлёт-посадка»; самолёт совершал только короткие рейсы).
Один из участников расследования предположил теорию «Liquid Hammer» (в дословном переводе с англ. «жидкий молоток», что соответствует русскоязычному техническому термину «гидравлический удар»): сначала открылся люк наверху, голова стюардессы заткнула его и только уже после этого из-за скачка давления «открылся» фюзеляж.
Сама терминология этой теории в данном случае принципиально неверна, потому что «гидроудар» случается исключительно в системах, заполненных жидкостью. Поэтому в данном трагическом инциденте стоит называть явление «пневмоударом». А пневмоудар (то есть ударный скачок давления воздуха), который мог произойти из-за мгновенного закупоривания открывшегося на высоте свыше 7 километров люка (или разрушившегося иллюминатора) телом стюардессы, действительно мог привести к разрушению большой части фюзеляжа, тем более фюзеляжа, прочность которого была ослаблена старением или дефектами материала.
Какова версия этой фотки ? Ну вот например: Видимо пошла трещина, чтобы дальше не разрасталась, часть детали вокруг неё аккуратно спилили, оставив ровный гладкий срез, на котором не будет концентраций напряжений. Вообще действия такого рода вполне нормальны, если нет возможности сразу заменить повреждённую деталь.
А говорят же еще, что и такое бывает :
