Восстание в фашистском Собиборе не было единственным успешным. На снимке вверху подпольный комитет лагеря «Слобозия», послевоенное фото. Алексей Рындин — третий во втором ряду.
«Мы победили, потому что остервенели от боли, горя и жестокости», — эти слова фронтовика-ленинградца Даниила Гранина с трибуны Бундестага 7 лет назад, пожалуй, можно назвать самым точным объяснением. Иначе многое понять невозможно. Примеров сверхчеловеческих поступков в этой войне немало. И вот еще такой.
В августе 1944 года в лагере для советских военнопленных близ румынского города Слобозия они не только освободились сами, но и разоружили немецкий гарнизон города. Бывшие заключенные заняли Слобозию и целую неделю до подхода Советской армии удерживали город. Об этих событиях еще не снимали фильмов, но подвиг узников концлагеря в Румынии заслуживает не меньшего восхищения, чем побег пленных из Собибора.
СМЕЛОСТЬ ГОРОДА БЕРЕТ
Один из пленников Слобозии — герой Великой Отечественной войны, Алексей Рындин подробно описал в своих воспоминаниях все, что происходило тогда. Записки советского солдата бережно хранят его потомки. Самого Алексея Рындина уже нет в живых. Тетради отца «Комсомолке» передал его 80-летний сын Владимир, который сейчас живет в Севастополе.
Архивная справка. Фото: Личный архив
— Жалею, что мало спрашивал отца о войне, — вздыхает Владимир Рындин. — Хотя... Папа сам никогда не делился воспоминаниями. А заключение в фашистских лагерях считал постыдным моментом своей фронтовой биографии. Но потом папа решился написать мемуары, из них я и узнал, что в лагере, чтобы знать все, что происходит на полях сражения, какой советский город взят, а какой удалось освободить, они с сотоварищами доставали румынские газеты. Фашисты успешно вели информационную войну на захваченных территориях. Пленников убеждали, что их советская родина уже никогда не встанет с колен перед натиском гитлеровских войск. Но в лагере находились люди, яростно отвергающие всеобщее отчаяние. Среди них был и мой отец.
Алексей Ефремович Рындин родился в 1899 году в станице Чамлыкской Лабинского района Кубани. В 18 лет он добровольно вступил в красногвардейский отряд и участвовал в боях за установление Советской власти на Кубани. Позже он получил образование в агрономической школе и участвовал в строительстве первых колхозов в родной станице.
Сразу после начала Великой Отечественной войны Алексей Рындин записался добровольцем на фронт, где участвовал в героической обороне Севастополя. Тяжелораненым он попал в плен и в фашистском концлагере стал во главе подпольного комитета.
«СЕВАСТОПОЛЬ НЕ ВЫСТОЯЛ, И МЫ ПОПАЛИ В ПЛЕН»
«Эшелон шел в Карпаты, к чехословацким зеленым долинам. В горах, в бескрайней синеве лесов, чувствовался дух партизанской вольницы, казалось, и грудь легче дышит. Нас везли в Румынию.
Бывший гитлеровский Слобозиевский коррекционный лагерь, расположенный на реке Яломице, на окраине небольшого городка, сохранил все порядки и режим, установленные немецким командованием.
Нашу колонну разместили в помещении бывшего табачного склада, крыша которого состояла из такого количества дыр, что их невозможно было пересчитать. Тут же мы познакомились с палкой — орудием наведения «порядка»: ею пользовались фашистскинастроенные, отобранные из кулацкой среды, румынские солдаты и офицеры.
В конце декабря 1942 года погода в Румынии оказалась на редкость суровой: морозы доходили до 30 градусов. Земля покрылась глубоким снегом, дул холодный, пронизывающий ветер. Нас, босых и полураздетых, снова погрузили в товарные вагоны для отправки в город Тимишоару, в другой концентрационный лагерь.
Алексей Ефремович Рындин, 1933 год. Фото: Личный архив
Как ни тяжелы были эти переезды, многим казалось, что каждый из них отдаляет от того рокового исхода, о котором не хотелось думать. Потому, въезжая в новый лагерь, мы ждали избавления от всевозможных мучений, надеялись на побег.
Неоднократные попытки организовать побег из Владимиро–Волынска и Ченстохова не увенчались успехом. Сорвались они и в Слобозии. Физическое бессилие дошло до предела. Я уже не мог сойти с нар, все чаще и чаще впадая в забытье. Пищу и воду мне приносили товарищи. От истощения умирали, как правило, без стонов и в полном сознании...».
ЗАКЛЮЧЕННЫЕ СОБРАЛИ ПРИЕМНИК ИЗ ПОДРУЧНЫХ СРЕДСТВ
О новостях, как уже рассказывал сын Алексея Рындина, узники узнавали из румынских газет.
«Газетка вещала победные дифирамбы немецкому генералу Манштейну и его головорезам, вступившим в Севастополь. Высокий блондин, окинув взглядом серый листок бумаги, язвительно бросил:
— Нашли чему верить! Фашистское вранье! — и, посмотрев на стоявших товарищей, закончил: — О том, как мы защищали Севастополь, чего это стоило фашистам, каждый хорошо знает… Они даже грамотно не могут написать свою брехню. Расходитесь.
Это был военный журналист Иван Дмитриевич Денисов, тоже пленник «Слобозии»...»
Выдержки из газет. Фото: Личный архив
Позже, чтобы получать весточку с полей из так сказать объективных источников, узники «Слобозии» сами смастерили радиоприемник. Его макет сейчас хранится в Краснодарском историко-краеведческом музее имени Фелицына.
«Все понимали, что только из сводок Совинформбюро можно было почерпнуть важнейшие сведения о ходе войны. Было принято решение сделать свой, на первый раз детекторный приемник. Мысль эту подогревало и то обстоятельство, что член «семерки» Владимир Михайлович Клименко сдружился с лейтенантом Ковальчуком, тоже связистом... А мы, сгрудившись полукругом, с нетерпением следили за каждым его движением.
И вот он вздрогнул, затем еле слышно выдавил: «Есть. Москва!»
Я выхватил у него наушник. В нем что–то потрескивало, слышался далекий голос. Вот он стал яснее: «Говорит Москва». Знакомый голос Левитана.
В ту ночь мы долго сидели на верхних нарах. Наушники переходили из рук в руки. Я слышал возбужденное дыхание товарищей, их радостные восклицания.
Узнав о победе наших войск под Сталинградом, пленные Слобозии воспряли духом...
Из румынской газеты «Тимпул» мы узнали, что после разгрома под Сталинградом немцы отступают, терпят поражение и на Кубани.
«Жаль, что без нашего участия», — думал каждый из нас. Сколько раз я в эти минуты вспоминал последние, полные героизма и самопожертвования дни обороны Севастополя».
— Моральное состояние отца от того, что все эти победы были без его участия, было ужасным. Именно после сталинградского противостояния они решили устроить побег группы военнопленных, чтобы оповестить командование наших войск, что они не упали духом и готовы выполнять поставленные задачи в румынском плену, — рассказывает сын Рындина.
ВОССТАНИЕ
В пустом, стоящем в стороне бараке собралось двенадцать человек, в том числе В. В. Хазанович. Я кратко сообщил решение подпольного комитета о начале восстания. Эти слова были встречены гробовым молчанием.
«Мы перешагнули рубеж 1944 года. Приближалась весна, а с нею и заветная цель, ради которой мы так упорно и настойчиво работали, подготавливая людей на рискованный, но единственный путь к свободе...
Это меня насторожило. Хотя я подробно остановился на этапах вооруженного восстания и оборонительных действиях на марше в сторону Карпат, однако не мог предусмотреть, какое место нашего плана окажется самым уязвимым. Сроки выхода из лагеря отводились на середину апреля...
Особо тщательно была подобрана группа разоружения лагерной охраны.
Шла вторая половина марта. Кое–где еще лежал снег, по ночам талые лужи сковывал легкий морозец, но безудержная весна уже стояла на дворе. Пелену серых тяжелых туч все чаще разрывало солнце, у проволочного забора робко тянулись к свету и теплу зеленая полоска травы, упруго набухшие почки. Люди выползали на широкий двор, щурясь от яркого света и подставляя бледные, исхудалые лица навстречу солнцу.
Весна заставила нас от слов перейти к делу. Началась прокладка тоннелей сразу из–под шести бараков и одной заброшенной уборной».
Радиоприемник, собранный в лагере. Фото: Личный архив
Алексей Рындин вместе с товарищами по лагерю предпринимали несколько неудачных попыток прорыва из плена. Но, узнав, что советские войска уже на границе с Румынией, сверхчеловеческими усилиями они разоружили своих надзирателей и захватили город.
«19 июля во время вечерней уборки одиннадцать человек во главе с капитаном Московченко распрощались с товарищами и опустились в тоннель. Было опасение, что беглецы не выдержат скопления газов в нем. Более трех часов томились они в душной дыре. Но как только опустилась ночная мгла, было открыто выходное отверстие тоннеля.
На следующее утро, еще до восхода солнца, караул пулеметчиков обнаружил примятую ботву картофеля и странную дыру в земле. Поднялась тревога. Но беглецы в это время были уже далеко».
ПУТЬ К СВОБОДЕ
Это было началом конца унизительного плена. После побега первой группы заключенных в лагере надзиратели подняли тревогу, запретили передвижения и избивали изможденных пленников, но механизм был уже запущен.
«Успех побега толкал нас на решительные действия. Группа была охвачена одним единственным стремлением — к свободе! По румынской топографической карте, привезенной нами из Калафата, мы изучили пути предполагаемого следования от Слобозии на север: дороги, лесопосадки, водные преграды. Слобозия стоит на перекрестке шоссейных дорог Яссы — Кэлэраш и железной дороги Бухарест — Констанца. Река Яломица, омывающая город, в случае выхода из тюрьмы оставалась на юге. Наш путь должен был пролегать по определенному маршруту: рекам Бырлад или Пруту, через Яссы, Бельцы и Днестр… А там Родина! Теперь мы с особым вниманием присматривались к складу с оружием, стоявшему в двадцати метрах от здания тюрьмы, за проволокой».
Далее подпольный комитет с Алексеем Рындиным во главе решил дождаться красноармейцев, которых вывозили румыны на работы, увеличив тем самым свой отряд до 500 человек.
«Восстание началось 25 августа. По заведенному порядку день в тюрьме начинался с завтрака. Так было и в этот раз. Ровно в 7 часов утра два надзирателя в сопровождении сержанта принесли кофе — бадью с темно–мутной безвкусной жидкостью и поставили ее у выхода из камер. Солдаты беспечно вытащили из карманов табак и неторопливо стали закуривать цигарки.
Заключенные с котелками и баночками потянулись к бадье с кофе, но становились не как обычно, в очередь, а полукругом. Вскоре наши надсмотрщики были в кольце. В один миг винтовки солдат оказались в руках заключенных. Обезоруженные охранники не успели одуматься, как их решительно втолкнули в одну из камер. Звякнули дверные запоры.
Около двух десятков заключенных во главе с майором М. В. Новиковым досками, сорванными с нар, разорвали проволочную ограду, отделяющую здание тюрьмы от склада с оружием. В несколько минут его двери были разбиты, и три станковых пулемета с коробками патронов выкачены во двор. Около двухсот винтовок французского образца, десятки автоматов быстро нашли своих новых хозяев».
Воодушевленные своим успехом бывшие заключенные советские солдаты и офицеры рванули по железнодорожному полотну и заняли оборону на шоссе Слобозия-Бухарест. Далее шли бесконечные, казалось, уличные бои. Фашисты опешили от неожиданно слаженных действий вчерашних военнопленных, а румыны поспешили перейти на сторону наших солдат.
НАШИ В ГОРОДЕ!
«1 сентября 1944 года — день, который навсегда останется в памяти участников вооруженного восстания в городе Слобозии. Примерно в 3 часа дня на Яссинском шоссе послышался гул танков. Мы насторожились и спешно разослали связных к командирам подразделений с приказом усилить оборону. Каждая минута могла стать началом боя. Но то шли наши танки!»
Алексей Рындин после войны вернулся на Кубань, дожил до глубокой старости, но этот страшный этап его жизни никогда не был признан по-настоящему героическим
https://www.kuban.kp.ru/daily/27274/4409211/ — link
