Причину пожара российские власти не называют. Следственный комитет начал проверку по факту гибели моряков.

По версии СМИ, речь может идти об атомной глубоководной подводной лодке АС-31 (ранее называлась АС-12) проекта 10831, получившая неофициальное название «Лошарик». Ее же называют атомной глубоководной станцией.

Источник «Газеты.Ru» накануне утверждал, что в электрических сетях атомной глубоководной станции якобы произошло замыкание.

Издание Forbes в среду опубликовало статью с версией анононимного источника, согласно которой на глубоководном аппарате «Лошарик» в Баренцевом море мог произойти из-за проблем с одной из аккумуляторных батарей.

«По всей видимости, причиной ЧП стали проблемы с одной из аккумуляторных батарей, обеспечивающих электропитание глубоководного аппарата, ЧП могло произойти, когда АС-31 совершал подъем из глубины к носителю», — пишет издание.

РБК, ссылаясь на анонимный источник, также пишет о проблемах с одной из аккумуляторных батарей.

Эпизод с Норвегией

Агентство Рейтер накануне сообщало со ссылкой на директора департамента ядерной безопасности Норвежского агентства радиационной и ядерной безопасности Пера Странда, что норвежские власти проверили уровень радиации и не обнаружили аномально высоких показателей в районе ЧП.

По словам Странда, которые приводит агентство, российские власти сообщили ему, что на аппарате произошел взрыв газа.

Однако позднее минобороны России сообщило, что никаких уведомлений норвежской стороне по поводу глубоководного аппарата не направлялось.

Сам Пер Странд в среду в среду заявил, что агентство Рейтер неверно его процитировало.

«Я отсылал к информации в российских СМИ, а не к информации, предоставленной российским минобороны. В настоящий момент у нас нет информации по инциденту. Мы не получали официального подтверждения от российских властей, что инцидент произошел на борту атомной подлодки», — цитирует РБК заявление Странда.

Правообладатель иллюстрации SERGEY MALGAVKO/TASS. Жители разных городов России почтили память погибших подводников цветами и свечами

В настоящее время аппарат находится на базе в Североморске, где его обследуют специалисты.

По словам пресс-секретаря президента России Дмитрия Пескова, часть информации об инциденте с гибелью моряков-подводников относится к категории гостайны и не будет обнародована.

Мурманскому интернет-изданию «СеверПост» удалось поговорить с рыбаками, которые стали очевидцами аварийного всплытия подлодки.

«Мы вечером шли в сторону Кильдина, и тут, где-то в полдесятого вечера, всплывает подлодка. Прямо полностью всплывает. Никогда в жизни такого не видел. На палубе люди бегают, суетятся», — рассказал один из рыбаков.

Жители Мурманской области в память о погибших несут цветы к мемориалу военным морякам около храма Спас-на-Водах в Мурманске, где в среду пройдет поминальная служба. На сайте храма опубликован список погибших, однако указаны только их имена.

Соболезнования семьям погибших выразили президент России Владимир Путин, премьер-министр Британии Тереза Мэй, руководство Евросоюза, вице-премьер Италии Маттео Сальвини, папа римский Франциск.

По словам Сергея Шойгу, все погибшие офицеры будут представлены к госнаградам.

Что известно об аппарате?

Как сообщил Песков, информация о том, на каком конкретно глубоководном аппарате произошел пожар, является секретной.

«Естественно, эта информация не может иметь абсолютно публичное хождение. Это относится к категории абсолютно секретных данных, поэтому здесь абсолютно нормально, что это не раскрывается», — сказал Песков.

СМИ сообщали о том, что аварию потерпела атомная глубоководная подводная лодка АС-12 (атомная глубоководная станция) проекта 10831, получившая неофициальное название «Лошарик».

Как пишет портал «Военное обозрение», «Лошарик» не несет на своем борту никакого вооружения и может погружаться на глубину до 6 тысяч метров.

Строительство лодки началось еще в 1980-е годы на базе КБ «Малахит», однако из-за проблем с финансированием оно было завершено лишь в 2000-х годах, сообщает издание.

Спускаемый аппарат крепится к носителю, которым выступает специально переделанная для этих целей атомная стратегическая подлодка проекта 667БДР «Кальмар» К-129.

Российские специалисты заявляли, что этот аппарат, хотя и принадлежит министерству обороны, предназначен для научных исследований. В американских СМИ звучала версия о возможном применении этого аппарата для подводных диверсий.

Гибель подводников в Баренцевом море: пять вопросов, остающихся без ответа

Спустя двое суток после того, как на Северном флоте в результате пожара на подводном аппарате погибли 14 моряков, подробности аварии не рассекречены. Би-би-си выбрала пять вопросов, без ответов на которых невозможно понять, что произошло в Баренцевом море.

В среду, 3 июля, пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков, заявил, что информация о том, на каком конкретно глубоководном аппарате 1 июля произошел пожар, считается секретной.

Некоторые подробности содержались в выступлении министра обороны Сергея Шойгу, который прибыл в Североморск, куда был доставлен аппарат. В частности, он сказал, что на борту был один гражданский специалист.

«Из отсека, охваченного огнем, в первую очередь эвакуировали гражданского представителя промышленности, задраили за ним люк, чтобы не допустить распространения пожара по всему глубоководному аппарату, а сами до конца боролись за живучесть корабля», — заявил министр.

Но и выступление Шойгу не дало ответа на многие вопросы, которые возникли в связи с аварией. Вот некоторые из этих вопросов.

Правообладатель иллюстрации LEV FEDOSEYEV\TASS. БС-136 «Оренбург» в Североморске. Снимок сделан 3 июля 2019 года

На какой подлодке произошел пожар?

До сих пор никто официально не объявил, на каком именно плавательном средстве, принадлежащем министерству обороны, произошел пожар.

Шойгу в Североморске снова повторил — это научно-исследовательский глубоководный аппарат Военно-морского флота России. А Песков, отвечая вопрос, на каком именно аппарате произошла трагедия, сказал: «Это относится к категории абсолютно секретных данных, поэтому здесь абсолютно нормально, что это не раскрывается».

Единственная информация, которая дала возможность строить предположения — то, что аппарат назвали глубоководным. И то, что Шойгу снова повторил: ЧП произошло при проведении плановых исследований в российских территориальных водах Баренцева моря.

Учитывая место аварии, это позволило предположить, что пожар мог возникнуть на глубоководной атомной станции проекта 10831, которую официально называют АС-31 (вариант — АС-12), а неофициально — «Лошарик».

Правообладатель иллюстрации AFP. Подводная лодка в Североморске. Фотография сделана 2 июля 2019 года. Тип и название подлодки неизвестны

Вторая версия: атомная подлодка, носитель АС-31 (то есть которая перевозит «Лошарик» к месту работы) — это БС-136 «Оренбург».

На остальных аппаратах Северного флота, которые могут иметь отношение к исследованиям, экипаж меньше 14 человек, которые погибли в аварийном отсеке.

В социальных сетях появилась фотография некоего стенда с портретами погибших моряков, и в подписи к ним говорится, что они входили в состав экипажа АС-31.

Почему моряки остались в горящем отсеке?

Министр обороны рассказал, что находившиеся в отсеке моряки задраили люк, чтобы не допустить распространения пожара, а сами до конца боролись за живучесть корабля.

Это сделал капитан второго ранга Дмитрий Соловьев, сообщили в минобороны, пообещав опубликовать список остальных погибших.

«Сразу после вывода гражданского специалиста из отсека Дмитрий Соловьев задраил люк для нераспространения огня по всему глубоководному аппарату. Затем офицер продолжил бороться за живучесть корабля в аварийном отсеке вместе с другими членами экипажа», — говорится в сообщении.

Как рассказал Би-би-си военный эксперт Виктор Мураховский, «это [задраивание люка] обязательное требование инструкции, чтобы локализовать аварийную ситуацию в одном отсеке и она не распространилась на другие отсеки».

«Это означает, что они предотвращают (в том числе и ценой своей жизни) дальнейшее распространение аварийной ситуации, которая может привести к гибели корабля», — объяснил эксперт.

Правообладатель иллюстрации LEV FEDOSEYEV\TASS. БС-136 «Оренбург» в Североморске. Снимок сделан 3 июля 2019 года

Русской службе Би-би-си удалось получить копию «Руководства по борьбе за живучесть подводной лодки. РБЖ-ПЛ-82» — основного документа, дополняющего положения Корабельного устава Военно-морского флота СССР по обеспечению живучести подводных лодок.

Верифицировать подлинность документа не удалось, но в пункте 90 РБЖ-ПЛ-82 говорится, что личный состав при пожаре обязан без приказа первым делом «объявить аварийную тревогу в отсеке с немедленным докладом в центральный пост, а при невозможности — на ЗКП (запасной командный пункт. — Би-би-си) или в другие отсеки о месте и характере пожара, включиться в ПДУ (портативные дыхательные устройства. — Би-би-си)».

Пятым пунктом в перечне действий идет задача «герметизировать отсек (шахты подачи воздуха к дизелям и газоотводы закрывать одновременно с остановкой дизелей) и аккумуляторные ямы».

Этот документ — универсальный, и в этой части нет разделения на дизель-электрические и атомные подлодки.

Согласно документу, герметизировать свои отсеки обязан также личный состав неаварийных отсеков.

Что за гражданский специалист находился на борту подлодки?

Ни Шойгу, ни пресс-служба минобороны пока не ответили на этот вопрос.

Присутствие гражданских специалистов на борту атомных субмарин — не такое уж редкое явление.

8 ноября 2008 года во время ходовых испытаний в Японском море на АПЛ «Нерпа» несанкционированно сработала система пожаротушения, погибли 20 человек. Из них только трое были членами экипажа, а 17 человек — гражданские специалисты.

«Это прикомандированные с предприятий люди. Обычно либо после ремонта они проверяют исправность оборудования, либо новое оборудование устанавливается, либо требуется снять текущий параметр установленного оборудования на лодке. Как правило, в этом случае в экипаж прикомандировывается гражданский специалист», — рассказал Мураховский.

Почему первым делом экипаж эвакуировал гражданского?

По словам эксперта, «гражданский специалист не имеет служебных обязанностей по борьбе за живучесть корабля, он просто прикомандированный».

Вместе с тем, согласно РБЖ-ПЛ-82, «борьбу за живучесть подводной лодки ведет весь личный состав, включая сверхштатный, независимо от специальности».

В документе ничего не говорится о гражданских специалистах. Например, можно ли их считать «сверхштатным личным составом».

Согласно одному из положений РБЖ-ПЛ-82, которое регламентирует действия главного командного пункта, главный командный пункт подлодки обязан «принять решение об использовании личного состава в аварийном отсеке и руководить его выводом в смежный с аварийным отсек».

Почему в экипаже подлодки столько офицеров?

Судя по информации из открытых источников, экипаж АС-31 состоит из 25 человек, все из которых имеют офицерские звания.

Среди погибших — семь капитанов первого ранга и двое героев России, заявил накануне Шойгу в своем докладе президенту (звание капитана первого ранга соответствует званию полковника в сухопутных войсках). Минобороны в среду дополнило эту информацию: среди погибших также три капитана второго ранга, два капитана третьего ранга, капитан-лейтенант и подполковник медицинской службы.

То, что в составе экипажа были только офицеры, Мураховский объясняет тем, что АС-31 — аппарат специального назначения, который, в отличие от обычных подводных лодок, выполняет сложные задачи, обеспечивая деятельность всего ВМФ в мировом океане, в том числе и на предельно больших глубинах.

«Созданием системы освещения подводной обстановки в самом широком смысле этого слова — от рельефа морского дна до исследования слоев воды», — сказал эксперт.

«Мировой океан — гораздо более неизведанное и опасное пространство, чем, например, ближний космос. Океан, в отличие от космоса, оптическими приборами не просматривается, особенно на больших и сверхбольших глубинах. Радиолокацией он вообще не исследуется. Эта среда гораздо более неоднородная, чем, например, высшие слои атмосферы и космос», — сказал Мураховский.

По словам эксперта, все это сильно влияет на работу кораблей, разведывательных средств, оружия ВМФ. При этом он не исключил, что подлодка может использоваться для диверсий, но сделана она была не для этих целей: «Для диверсий, как мы видим на практике, может использоваться что угодно, грузовые автомобили, поезда, гражданские суда, катера».

https://www.bbc.com/russian/features-48856470 — link

Трагедия «Лошарика» и уроки «Курска»

Зачем властям России скрывать катастрофы в армии и на флоте? Для чего Россия использовала «абсолютно секретный глубоководный аппарат»? Извлекли ли власти уроки из катастрофы АПЛ «Курск»? Во что обошлась модернизация армии и инвестиции в ВПК? Стали ли погибшие на АС-31 жертвами гибридной войны Владимира Путина с Западом?

Гибель 14 секретных акванавтов ВМФ обсуждают экономист и политик Сергей Жаворонков, военный обозреватель Александр Гольц, адвокат потерпевших моряков АПЛ «Курск» Борис Кузнецов, капитан первого ранга в отставке, лидер Приморского регионального отделения партии «Яблоко» Николай Марковцев, корреспондент «Новой газеты» в Мурманске Татьяна Брицкая.

Ведет передачу Михаил Соколов.

Михаил Соколов: 1 июля в результате пожара на глубоководной атомной подводной лодке АС-31, «Лошарик» в просторечье, погибли 14 моряков, среди них семь капитанов первого ранга, двое из них Герои России. Лодка всплыла, вернулась в Североморск. Соболезнования семьям погибших. Гибель акванавтов и резонанс от новой катастрофы обсудят сегодня экономист и политик Сергей Жаворонков, по скайпу военный обозреватель Александр Гольц и адвокат родственников погибших в 2000 году моряков атомной подводной лодки «Курск» Борис Кузнецов. Мы свяжемся с Мурманском, с собкором «Новой газеты» Татьяной Брицкой. Когда вы получили первое сообщение об этой трагедии в Баренцевом море, были ли вы как-то поражены? Я лично подумал, что как-то много стало в последнее время разных катастроф в российской жизни.

Сергей Жаворонков: Катастрофы бывают везде, во всех странах, вопрос в их количестве. Скажем, полтора года назад затонула в Аргентине подводная лодка, но это происходит достаточно редко. Мы же регулярно слышим о каких-то странных вещах, которые заметны невооруженному взгляду даже невоенного эксперта. Дымящийся «Адмирал Кузнецов», который идет, пол-Европы пересекает, рухнувший плавучий док для того же «Адмирала Кузнецова», заглохшая на Красной площади знаменитая «Армата», которая, видимо, существует в единственном количестве, хотя было давно обещано, что они будут у нас пачками производиться. Эта мифология про какие-то ракеты «Циркон», когда их показывают, оказывается, что это американская ракета «Боинг X-51», а никакой не «Циркон». Это то, что Дмитрий Киселев показал, чистый фейк. То же самое у нас с авиацией происходит. Например, в США последняя катастрофа, я имею в виду именно гражданского самолета, произошла в ноябре 2001 года.

В России катастрофы с человеческими жертвами происходят если не ежегодно, то где-то раз через год, причем скорее ближе к ежегодно. Это не может быть случайностью. Что хотите здесь говорите, кто в этом виноват – плохая квалификация летчиков, как большинство сходится, у которых закрыли большую часть летных училищ, или плохая техника, плохой ремонт, плохое обслуживание, плохое медосвидетельствование. Известно, что несколько аварий были связаны с тем, что летчики были пьяны. То же самое ситуация с военными вещами.

Можно еще вспомнить бесконечно не туда падающую, куда надо, ракету «Булава». В чем главная проблема – что 65% расходов Минобороны засекречено, общество, парламентарии даже в первом приближении не знают, куда эти деньги идут.

Михаил Соколов: Они не особо и интересуются в нынешнем состоянии Госдумы.

Сергей Жаворонков: Что в США, например, говорится о закупках военной техники. Конечно, никто не открывает публично информацию о каких-то конструкторских деталях, но говорят, что мы закупим 50 самолетов на такую-то сумму. В России вы этой информации не найдете, сколько стоит танк «Армата», сколько стоят новейшие Су-27, 28, 35. Мы примерно знаем, что у нас, наверное, пятая часть бюджета военного идет на содержание военнослужащих, выплату пенсий и так далее, а куда все остальное идет – непонятно. Конечно, это прекрасные условия для воровства. Потому что на строительстве Крымского моста можно что-то украсть, но вы должны предъявить по итогам все-таки построенный мост, который будет стоять, а на военных можно стопроцентно украсть и никто ничего не узнает.

Михаил Соколов: Кстати, только что я видел: задержали директора одного из военных НИИ, который создал дополнительный штат из 200 мертвых душ и кормил их какими-то липовыми заказами, но, естественно, эти деньги присваивались. Так что это знакомая тема.

Я хотел бы Александра Гольца услышать о первых впечатлениях от этой трагедии в Баренцевом море.

Александр Гольц: Государство имеет свои секреты. Насколько можно понять, эта программа, в ходе реализации которой погибли моряки, относится к уровню сверхсекретной информации. Удивляет несколько вещей. Трагедия не удивляет, потому что, увы, подобные плавания, подобная профессия изначально связана с риском. Почему-то к области секретности отнесены имена погибших подводников. Уж какой в этом может быть секрет, я не знаю. Чисто теоретически кто-то предполагает, что можно вычислить по биографии, чем эти люди занимались.

Михаил Соколов: Я сейчас читаю ленту новостей и вижу такое интересное сообщение: «Министерство обороны вскоре опубликует список погибших в глубоководном аппарате». Сообщают пока должности: семь капитанов капитан 1-го ранга, три капитана 2-го ранга, два капитана 3-го ранга, капитан-лейтенант и подполковник медицинской службы. Вот этот набор должностей вместо фамилий. Может быть, они потом напечатают это все с псевдонимами какими-то. Фамилия, например, капитан капитан 1-го ранга Андрей Вознесенский, проживал в городе Сосновый Бор, известный, кстати, по атомной электростанции, кавалер ордена Мужества и ордена «За военные заслуги». Обещают список, но пока его нет действительно.

Александр Гольц: Это очень странно. Вторая странность, конечно, что среди старших офицеров были капитаны 1-го ранга. Надо понимать, что капитан 1-го ранга – это звание, которое соответствует должности командира атомной подводной лодки или командира тяжелого авианесущего крейсера. Это люди, которые командуют большими коллективами. Тут две версии могут быть: первая, что что-то испытывали, испытывали какую-то систему, какой-то прибор и так далее, и это была комиссия. Второй вариант, что в этой части проводят такие секретные и такие сложные вещи, что членами экипажа, кстати говоря, со слов Путина при встрече с Шойгу можно понять, что это были именно члены экипажа, что на рядовых должностях находятся капитаны первого ранга.

Михаил Соколов: Давайте посмотрим, как официально эта информация предоставляется россиянам в экзотическом формате, конечно, общения министра обороны и президента Российской Федерации Владимира Путина.

Сергей Жаворонков: Я не хочу попадать в ситуацию одной журналистки, которая падение метеорита в Челябинске связывала с каким-то военным объектом, а это оказался все-таки метеорит. Я экономист, я не специалист по военной технике. Конечно, эта удивительная концентрация высокопоставленных командиров в одном месте, она подсказывает, что это все было неспроста. Я, конечно, не обладаю секретной информацией, чем они там занимались, что это за проект.

Высказывались сейчас в СМИ, в том числе в западных, предположения, что подобного рода судно может при желании повреждать кабели связи, проложенные по Мировому океану, тем самым разрушать, в частности, всякую интернет-коммуникацию. Опять же никаких доказательств у меня нет, я не обладаю доступом к гостайне. Но то, что проблема случилась на даже не обычной ядерной подводной лодке, а на чем-то большем, – это похоже на правду.

Михаил Соколов: Мы действительно не знаем ни места, где это случилось, мы можем только зафиксировать, что это было 1 июля, а информация официально появилась 2-го. То ли она переместилась куда-то, то ли нельзя было скрыть прибытие ее в Североморск. Татьяна, какое эхо этой трагедии на Севере, на Кольском полуострове? Что-то удалось журналистам узнать, что люди говорят о происшедшем?

Татьяна Брицкая: Очень любопытная ситуация, потому что после того, как мы похоронили экипаж «Курска», это первая такая огромная трагедия на Северном флоте. Это очень обсуждается в регионе. Если «Курск» был покрыт определенным флером тайны в силу того, что очень много врали, не было такой жесткой секретности на уровне гостайны, «совершенно секретно», на уровне юридическом, сейчас это есть.

Я общалась с людьми, которые знали некоторых из погибших подводников, они рассказывают о них с биографиями, со всеми делами, они плачут, но при этом фамилии не называют, потому что это секретно. Это, конечно, очень странно, потому что люди не так боятся, а тут все очень жестко и максимально засекречено. Вплоть до того, что наша церковь, которая внезапно попала в новости, опубликовав списки имен, за упокой душ подводников они будут молиться сегодня вечером, они списки повесили у себя на сайте, а потом, видимо, скандал случился, имен их не называли.

Все это происходит не совсем в Североморске, не совсем в Мурманске, потому что базирование этой лодки, Оленья Губа – это закрытая территория. В североморском госпитале находятся те, кто выжил, и тела погибших – все очень жестко охраняется. Но понятно, что очень трудно сохранить какие-то секреты, анонимно люди разговаривают об этом. Известно, что помощь какая-то будет оказываться семьям.

Михаил Соколов: Какая-то появилась информация, что рыбаки видели, как всплывала эта подлодка, было видно, что там внештатная ситуация на борту.

Татьяна Брицкая: Появилось на региональном нашем ресурсе, информационном агентстве. Они поговорили с какими-то местными браконьерами, которые рыбачили там. Они сказали, что видели внезапное всплытие лодки.

Конечно, есть много информации, которая никак не подтверждается, но и не опровергается, молчание скорее знак согласия Министерства обороны относительно того, что это был за подводный аппарат, уже дано указание в кратчайшие сроки его восстановить. Плюс у нас есть некоторая информация от наших норвежских коллег, которые взволнованы этой ситуацией, потому что это атомная субмарина, они сделают замер радиационного фона. Норвежское агентство по ядерной безопасности заверяет, что радиационный фон в норме.

Это подтверждает и нашу версию событий, что моряки все возможное сделали, возможный взрыв, который наше Министерство обороны опровергает, а норвежская сторона говорит, что что-то рвануло, а потом начался пожар, понятно, что он не был связан никак с ядерным реактором. То, что взрыв все-таки был, косвенно подтверждается медицинскими данными, потому что люди, которые находятся в госпитале на лечении, члены экипажа, у них контузии.

Михаил Соколов: Спасибо за информацию. Хотя с реальной информацией дело плохо. Собственно, понятно, что кроме погибших есть наверняка еще пострадавшие, тоже их количество, судя по тому, что мы видим, скрывается. Информационная политика, мягко говоря, очень советская.

Мы записали интервью, Артур Давлетшин пообщался с капитаном первого ранга Николаем Марковцевым, в отставке капитан, ныне лидер приморского «Яблока», опытный политик, человек, который служил на атомных подводных лодках, задал ему несколько важных вопросов.

Артур Давлетшин: Можно ли теперь предположить, какова была задача АС-31?

Николай Марковцев: Одна из задач, которую они могли выполнять, я думаю, это прослушивали кабели, которые протянуты по всему Мировому океану. Потому что такие случаи были. Как и американцы нас слушали. Где-то в 1976 году было обнаружено устройство на кабеле с Камчатки на материк и выяснилось, что это устройство было установлено год назад, то есть целый год американцы прослушивали секретные разговоры командования флота с командованием Камчатки. Поэтому, я думаю, и наши лодки то же самое, были такие разработки. Я думаю, что этот «Лошарик» занимался подобными операциями. Потому что то, что нам говорили по телевизору, что якобы они исследуют грунт, берут породы, изучают, извините, почему этим занимается Министерство обороны – это не их функции. Думаю, это легенда.

Артур Давлетшин: В каких случаях на подобном судне может находиться сразу семь капитанов первого ранга?

Николай Марковцев: Я думаю, что задача там сложная, должны быть очень высококлассные специалисты, которые разбираются во многих вопросах. Поэтому ребята росли в званиях быстро, насколько я был осведомлен в свое время, когда служил на подводных лодках. Туда попало два офицера с нашей дивизии, с которыми потом я случайно пересекался в санатории военном, общался, разговаривал. Он мог ничем не командовать, а быть капитаном первого ранга, потому что там нужны были специалисты, которые держались бы в должности, никуда не уходили, им надо было давать звания, чтобы они росли. Я не думаю, что это какая-то сверхсекретная задача была, чтобы там было семь капитанов первого ранга. Я думаю, там половина экипажа была капитаны первого ранга.

Если там произошел пожар и люди погибли на этом «Лошарике», погибли от продуктов горения, почему они не надели индивидуальные аппараты дыхательные, которые их бы спасли от продуктов горения? Вот это мне непонятно. Министр обороны сказал, что якобы, когда начался пожар, то они выпустили гражданских специалистов в соседний отсек, сами остались там, до конца боролись за жизнь. Если они остались, они должны были надеть снаряжение. С одной стороны, там высокие должны были быть специалисты, а с другой стороны, я думаю, нам не все говорят, что там произошло. Потому что ту версию, которую нам доводят, так могли погибнуть только матросы-первогодки необученные.

Артур Давлетшин: На ваш взгляд, сделаны ли выводы из катастрофы, которая случилась с подлодкой «Курск»?

Николай Марковцев: Нет, выводы не сделаны. Во-первых, выводы делаются только тогда, на мой взгляд, когда вскрывается истинная причина аварии. Я думаю, что истинная причина аварии на «Курске» вскрыта не была. То, что нам тут пытались втюхивать, это мог поверить какой-то обыватель, что взорвалась практическая торпеда. Извините, боевые торпеды не взрываются на подводных лодках, не говоря уже о практических. Там не было никакого заряда, она не могла взорваться.

Артур Давлетшин: Какие риски сейчас есть на флоте?

Николай Марковцев: Пока у нас это повторяется, этот обман, ложь, никаких выводов не делается, все это замалчивается, у нас никогда порядка не будет. Сегодня подготовка на флоте, к сожалению, очень слабая. Разрушилась вся система управления, подготовки. То, что нам сегодня по телевизору говорят, что армия наша сильна и мы отразим любой удар, я в этом что-то стал глубоко сомневаться.

Михаил Соколов: Теперь мы подключим Бориса Кузнецова, адвоката, который был одной из ключевых фигур во время расследования и судебных разбирательств вокруг аварии подводной лодки «Курск». Хотел бы вас спросить с вашим опытом изучения военно-морских документов, связанных с той аварией, каково ваше впечатление от сегодняшних сообщений российских политических деятелей о том, что случилось с этой подводной лодкой, которую называют «Лошариком»?

Борис Кузнецов: Я немножко знаком с этой войсковой частью, которой принадлежит АС-31. Это так называемая «дроновская бригада», которая дислоцируется в Оленьей Губе. Эта бригада имеет двойное подчинение: она подчиняется главному штабу ВМФ, в оперативном подчинении находится, и второе подчинение – это ГРУ, Главное разведывательное управление Генерального штаба. Почему называется «дроновская», потому что один из командиров, который длительное время возглавлял эту войсковую часть, контр-адмирал, Герой России Владимир Дронов, с которым я был знаком в свое время. Надо сказать, когда погиб «Курск», то одна из подводных лодок этой бригады 13 августа производила обследование и снимала «Курск», лежащий на дне. С моей точки зрения, по той информации, которой я располагаю, эта бригада достаточно специфическая. Ее задача – это установление взрывных устройств на кабелях иностранных, американских главным образом, которые служат для обнаружения подводных лодок. В случае необходимости, в случае конфликта эти кабели уничтожаются. Вторая задача, как правильно сказал бывший сотрудник КГБ, Особого отдела – это задача прослушивания переговоров по кабельным связям подводным. Дело в том, что по своим конструктивным обязанностям эта подводная лодка может работать на дне, она глубокого погружения, до 6 тысяч метров. По тем сведениям, которые есть в прессе, она опускалась на три тысячи метров. И еще один главный момент: ни одна атомная подводная лодка не ложится на дно. Это связано с тем, что устройство для забора воды, для охлаждения воды для реактора находится в нижней части корабля. В данном случае есть приспособление, которое позволяет «Лошарику» находиться на дне. Конечно, это никакие не исследования. Я не исключаю, что это приемка или испытание какой-либо аппаратуры. Тем более что среди экипажа находился гражданский специалист. На «Курске» тоже был один гражданский специалист, который испытывал новые аккумуляторы для торпед.

Михаил Соколов: Опять аккумуляторы. Дело в том, что там аккумуляторы и здесь пришла неофициальная информация, что якобы взорвался аккумулятор и с этого начался пожар.

Борис Кузнецов: На «Курске» аккумуляторы к взрыву никакого отношения не имели. Рванула практическая ракета, даже не она сама, практическая ракета не имеет боевого заряда, а рвануло горючее, пероксид водорода, маловодная перекись водорода, которая воспламеняется при попадании масла. По тем данным, которыми я располагал по материалам уголовного дела, торпеда эта не была надлежащим образом подготовлена, она не была обезжирена, поэтому произошло возгорание пероксида водорода. Потом первоначальный взрыв, который вызвал пожар, пожар привел к детонации боезапаса через 2 минуты 15 секунд. Поэтому и «Курск» погиб, погибла большая часть экипажа. У меня вот какое общее впечатление. Во-первых, я согласен с мнением здесь выступающих господ, что уровень науки, техники, с моей точки зрения, не позволяет сегодня России быть в передовых рядах качества наших вооруженных сил.

Второй момент очень важный, что до сих пор у нас ставится приоритет государства, интересов государства перед приоритетом жизни, здоровья людей. Я жил 12 лет в Соединенных Штатах Америки, в обычном многоэтажном доме, и по всему коридору магистрали, которые в момент возникновения пожара включаются и тушат этот пожар. Я, конечно же, не знаю устройства АС-31, но думаю, что в борьбе за живучесть у этого подводного аппарата были очень серьезные недостатки. Это, конечно, мог быть и взрыв аккумулятора, могла быть протечка воды, попадание жидкости на кабели, на электрооборудование, которая вызвала пожар. Видимо, пожар возник внезапно. Может быть, в этом отсеке не было индивидуальных дыхательных аппаратов. Во всяком случае, искренне мне жаль ребят погибших. Я выражаю соболезнования семьям погибших.

Михаил Соколов: Сергей, а вы какие бы вопросы поставили, будь в России не нынешняя Государственная дума, а парламент и возможно было бы требовать парламентского расследования этих событий?

Сергей Жаворонков: По этому событию, обычная практика, как делается в Конгрессе США, если речь идет о секретном мероприятии, то есть комитет по разведке, члены которого дают обязательства о неразглашении этой информации секретной, которую им предоставляют, есть комитет по обороне и так далее, должно быть два парламентских комитета, которые должны получить в том числе секретную информацию о произошедшем, должны сформулировать какие-то выводы и рекомендации, почему это все случилось, что нужно дорасследовать и так далее. Если мы говорим о России в целом, то я хотел бы сказать о том, что нужно вообще расследовать как таковую структуру расходов наших военно-полицейских. У нас 2,8 триллиона рублей, 2,7% процента ВВП – это чистые расходы по национальной обороне, но кроме этого у нас еще 2,7, то есть почти столько же, засекреченных расходов, которые разбросаны по разным другим статьям. Там в том числе кинематография, ЖКХ, они куда угодно засунуты. Это очень напоминает советскую власть, когда говорили, что у нас низкие военные расходы якобы, но на самом деле есть Министерство среднего машиностроения, которое ядерной бомбой занимается, Министерство авиационной промышленности, которое истребителями занимается и бомбардировщиками и так далее. Только в конце советской власти в 1989–90-х годах эти расходы интегрировали, и выяснилось, что военные расходы уже после вывода войск из Афганистана составляли 19% от расходов бюджета. А сейчас еще больше.

Сейчас военные расходы составляют где-то 22% от расходной части бюджета. Если к этому мы добавим еще 2,2 миллиарда рублей расходов на статью «правоохранительная деятельность, национальная безопасность», внутри которой, кстати, МВД – это меньшая часть, МВД – это 900 миллиардов, то есть большая часть – так называемая «национальная безопасность», то мы получим, что у нас 30% бюджета тратится на военно-полицейские цели, в основном, конечно, на военные.

Михаил Соколов: Но зато надо пенсионный возраст менять.

Сергей Жаворонков: Разумеется. Плюс у нас есть интересные всякие развлекательные вещи в бюджете Минобороны. Я не знаю ни одной страны мира, где у Министерства обороны был бы свой телеканал и своя радиостанция. В России есть телеканал «Звезда» и радиостанция «Звезда». Это уникальная ситуация. Давайте тогда сделаем телеканал Министерства финансов, Министерства внутренних дел.

Михаил Соколов: Есть все телеканалы, которыми управляет администрация президента России, там есть место и Минфину, и другим.

Сергей Жаворонков: Кстати, накануне этой трагедии господин Шойгу объявил, что Министерство обороны будет снимать художественные фильмы. Вот теперь повод есть, можно об этой истории художественный фильм снять.

Михаил Соколов: Они уже выдают такую информацию, что есть один герой, который спас гражданского специалиста, вытолкал его из отсека, а потом отправился тушить пожар, Дмитрий Соловьев, капитан 2-го ранга. Вообще все это подается, конечно, в ужасном стиле, что боролись за живучесть, спасли судно и так далее. В России очень часто корабль, техника важнее, чем жизни людей, они должны пожертвовать собой ради чего-то такого великого, ради государства.

Я из исторической практики вспомню, что немецкий летчик, которого сбивали, он прыгал с парашюта и не думал о сбитом самолете, а советский спасал его до конца, боясь ответственности за потерянную машину, и часто погибал именно из-за этого, вовремя не прыгнув.

Александр, что вы скажете, уроки того же «Курска», других катастроф, они как-то российскими военными учтены? Я, например, читаю с ужасом сообщения некоего анонимного телеграм-канала, который сообщает, что головной спасатель подлодок передали на Тихоокеанский флот, на Северном флоте, не дай бог, если бы с этой подводной лодкой было бы хуже, просто некому было бы спасать. То есть ту же серию спасателей запланированную так и не построили, хотя, как нам сказал Сергей Жаворонков, расходы военного бюджета, мягко говоря, очень приличные в долях от общего.

Александр Гольц: Прогресс налицо. Как мы помним в истории с «Курском», президент молчал несколько суток, а теперь он практически на следующий день встретился с министром обороны. Если вспомнить историю с «Курском», адмиралы проводили специальное совещание, решая, как бы доложить президенту то, что ему не понравится, нужна иностранная спасательная операция или не нужна. С другой стороны, в общем-то и решать нечего, люди погибли, подводная лодка спасена, находится на базе, было понятно, как реагировать. Президент, как мы видим, за 20 лет руководства страной натренировался, он знает, что и печальные вести можно использовать для того, чтобы продемонстрировать, что он держит руку на пульсе, посылает министра на месте расследовать произошедшее.

Пожалуй, что касается состояния военно-морского флота, то тут довольно трудно нам судить, я скажу откровенно. Дело в том, что я не сторонник того, чтобы использовать телеграм-каналы как источник информации. Официально же у нас развивается подводный флот, гораздо хуже обстоят дела с флотом надводным. Тратятся гигантские деньги вообще на оборону, как правильно сказал Сергей, тратятся бесконтрольно. При этом как-то все время надо подкрепить фантастические рассказы, которыми потчуют президента про небывалую технику, про то, что мы на два шага опережаем другие государства, что точно не соответствует действительности. И поэтому мы сами для себя, представьте себе, боксер боксирует в темном зале, поединок кончился, а он все продолжает наносить удары, боксирует с тенью, вот мы сами себя загоняем в этой виртуальной гонке вооружений. Я не сторонник того, чтобы строить предположения, но вполне можно допустить, что эта АС-31, выяснилось, не 12, а 31 ее индекс, этот подводный глубоководный аппарат тоже испытывал нечто такое, о чем можно будет доложить президенту как об очередном нашем рывке в гонке вооружений, в которой Россия, с одной стороны, не участвует, а с другой стороны – якобы «находится на два шага впереди основных конкурентов».

Михаил Соколов: Александр, а что вы скажете о бюджетных делах? В нормальных условиях политических можно было бы как-то взять это дело под контроль? Действительно, дикие цифры, коррупция там, я подозреваю, не хуже, чем при Сердюкове, только утечек меньше, хотя периодически какого-нибудь генерала среднего, правда, уровня прихватывают.

Александр Гольц: Если называть вещи своими именами, люди, которые не обладают допуском, знают о бюджете Министерства обороны 10-15 цифр. Причем они знают их приблизительно так же, как рассказывают анекдоты в сумасшедшем доме: 31 – все смеются, 15 – такие анекдоты при женщинах не рассказывают. Те цифры, которые мы имеем по бюджету Минобороны, их невозможно анализировать. Приводится какая-то цифра, например, энное количество миллиардов отпущено на боевую подготовку. И что? Что мы знаем? Какие учения проводятся, какой порядок этих учений? О военной технике, о программе вооружений, которая оценивается в 20 триллионов рублей, мы не знаем ровным счетом ничего.

То есть мы знаем только победные рапорты, которые нам время от времени доносят. Поэтому сколько-нибудь серьезные выводы о контроле над расходованием средств Министерством обороны сделать невозможно. Как справедливо заметил Сергей, российский парламент в принципе отказался от попыток контролировать военное ведомство. Раз в год господин Шойгу выступает под аплодисменты перед парламентариями, рассказывая о потрясающих успехах нашего военного ведомства. В то время как некоторые зануды, сравнивая его предыдущий доклад с очередным, находят, что предполагалось получить от промышленности 200 самолетов, а получили 120, при этом оборонный заказ фантастическим образом выполнен на 98%. Мы находимся в ситуации, когда правда о состоянии вооруженных сил, правда о бюджете нужна очень небольшому количеству людей. Россияне, увы и ах, не понимают связи между наличием колбасы на своем столе и тем, сколько государство расходует на оборону. Пользуясь этим, военное ведомство уже даже не пытается как-то координировать свое вранье. Говорить что-нибудь о серьезном контроле над бюджетом военного ведомства не приходится.

Михаил Соколов: Борис, что вы думаете об уроках «Курска», что не сделано?

Борис Кузнецов: 19 лет будет в этом году. Единственное, что я пока вижу, это действительно немедленную реакцию Путина. Сравнивать эти две катастрофы очень тяжело, потому что дело «Курска» рассекречено, причина и виновные известны. Известно, что Путин вмешался в правоохранительную систему и принял политическое решение никого к уголовной ответственности не привлекать. Больше того, с ведома и по заказу ФСБ был запущен документальный фильм, который сняли французы, который называется «Подводная лодка в мутной воде». Этот фильм вроде как с критикой Путина, но он настойчиво внушил очень большому числу граждан России, что это американцы потопили «Курск». В данном случае, я думаю, нам мало что будет известно в силу действительно секретности самой этой подводной лодки, той войсковой части, того научно-исследовательского института, который занимается разработкой аппаратуры для обнаружения и для работы с подводными коммуникациями.

Михаил Соколов: Мы опрос посмотрим, хотят ли россияне знать правду.